Кто такие пророки?
В отличие от обывателя, занятого проблемами физического и только физического мира, пророки способны воспринимать время гораздо более полно, то есть во всем его объеме, — а там не существует деления на наши удобные для восприятия вчера, сегодня и завтра. Даже для отдельно существующего сознания полное время охватывает всю нашу шкалу «до рождения» и всю шкалу «после смерти». Как это происходит — вопрос другой. «Как» в целом для каждого сознания выглядит по-разному.
Шаманы, к примеру, используют исступленное состояние, с плясками и криками, все увеличивающийся и увеличивающийся ритм, который дает возможность обыденному сознанию отступить на второй план. Маги достигают того же самого чтением медитативных текстов — заклинаний — и строго соблюдают особые ритуалы, призывая в помощники, как они думают, потусторонних сущностей. Йоги достигают всего вышеуказанного с помощью физических упражнении и очищения сознания до абсолютного нуля. А пророки и контактеры «проникают» за пределы «сегодня» в силу особенных психических особенностей, которыми одарены от природы, и — что немаловажно — из-за веры, доведенной до абсолюта.
При этом, в отличие от трех названных до них категорий людей, живущих в полном объеме времени, они способны ощущать ту полноту лишь эпизодически, когда на них «накатывает». Ближе всего, этот способ восприятия времени, к болезни под названием эпилепсия. Медики, занимающиеся изучением этой болезни, стремятся излечить внешние проявления недуга — приступы с судорогами и пеной изо рта, но по сути эпилепсия не совсем болезнь, она — способ другого ощущения мира и времени.
Это то, во что выродилось изначальное умение человека воспринимать пространство и время в полном объеме. Бездны, которые при этом открываются нашему взору, так не согласуются со всем человеческим опытом, что сознание пытается сразу временную дырку заштопать — в результате чего: судорожный припадок.
Так, значит, пророк это — эпилептик? Часто — да, это люди, склонные к таким припадкам, люди, получившие, как обычно говорят, тяжелую психическую травму, то есть однажды выпавшие из времени или из того, что мы воспринимаем как время в виде периодичности и поступательного движения от вчера к завтра. При этом свои видения будущего или прошлого они трактуют каждый, исходя из своего опыта и верований.
Имена таких особых людей известны нам начиная с незапамятных времен. Собственно говоря, вся книга книг Библии переполнена именами пророков и их пророчествами. Если посмотреть на этих людей древности повнимательней, всех их объединит одна черта — исступленная вера в своего бога, вера, в которой наше материальное не участвует, и ко всему прочему особый образ жизни: без излишеств. Именно в таком состоянии люди видят «ангелов», которые и руководят их действиями и открывают «будущее».
Одни пророки воспринимают эти прорывы в целостное время как голоса, другие — как картинки, третьи — во всей полноте ощущений, вплоть до подъема с Земли. Иезекииль, к примеру, на которого любят ссылаться уфологи, верящие в инопланетян, получал свои откровения, поднимаясь в небо на «колеснице бога».Все эти шумовые, световые эффекты, описанные им, конечно, сходны с посадкой и взлетом инопланетного корабля. Но они могут быть и рождены самим сознанием, которое коллапсирует и создает эти эффекты, переходя на другую стадию восприятия.
Но как же, он ведь попадает на «небо» и общается с «богом»? Давайте рассмотрим так: никакого «бога» не существует. Существует только наше собственное сознание, заключенное и телесную оболочку. Потому как эта оболочка наделена не самыми полноценными органами чувств, то есть способна получать информацию из того места, где она пребывает, далеко не в полном объеме, то и сознание не может это место воспринимать целостно. Потому в мире человека пространство и время воспринимаются как две различные категории, хотя, скорей всего, это две части единого целого.
Время есть пространство и пространство есть время, а точней существует своего рода «пространство-время», которое в физическом мире распадается на две составляющие. Все дело в том что, нашему сознанию так проще. Неразвитый человеческий мозг, который занят проблемами выживания в диком мире, воспринимал пространство и не воспринимал время. А характеристики пространства были понятны: движение возможно в этом пространстве лишь по направлениям в плоскости и объеме, то есть по трехмерной модели. как видимый мир.
Время у таких людей вообще не «шло», оно пребывало в «сейчас». Поздней оно стало восприниматься как некая протяженность, и, потому как самым понятным образом протяженности в пространстве была река, время начали ассоциировать с течением реки, то есть «вчера», «сегодня» и «завтра» в этой модели выглядит как «выше по течению», «здесь», «ниже по течению». И на таком образе древности сложилось сугубо человеческое восприятие времени, отделенное от пространства, но с характеристиками пространственного восприятия, хотя, по сути, люди живут во времени как в одномерном мире.
Каждое сознание — это точка на линии времени, и именно потому для точки не существует целостного мира. Точка имеет возможность хорошо видеть и ощущать лишь свое «здесь», которое понимает как «сейчас», а прошлое и будущее лежат за пределами ее ощущений. Более развитая «точка» способна существовать в «двумерном» времени, тогда она способна «перемещаться», чаще всего случайно, но ей трудно удерживать свое расположение во времени, и она возвращается в свое «сейчас».
А для еще более развитой «точки» параметры ощущаемого времени аналогичны параметрам ощущаемого пространства, и для нее время не похоже на линию, а похоже на плоскость, потому она легко задерживается в любом из положений «времени-линии» и может попадать в некоторые места плоскости времени за пределами «времени-линии», то есть во «время-плоскость», которое мы воспринимаем как «другие миры».
И какие-то очень высокоорганизованные точки-сознания способны воспринять время как объем, занимая любое положение внутри пространственно-временного куба. Далее — моделей поведения и восприятия точки возможно привести множество, но они уже вовсе отличаются от человеческого восприятия, а относятся к математической реальности. Только простой человек не может подняться даже на второй уровень осознания времени, так что прошлое и будущее для него переживаются только как воспоминания и планы, при этом он не понимает и своего «сейчас», потому что отчеты его органов чувств всегда запаздывают, отражая события.
Только в редкие моменты, когда под угрозой находится сама жизнь, человек способен «перескочить» на иное восприятие времени. Тогда-то оно и может для нас, только в индивидуальном порядке, сжиматься или растягиваться. Такие случаи хорошо описаны как в медицинской, так и в «аномальной» литературе.
• Один из аномальщиков, Е.Голомзин, приводит два факта из своей биографии.
«Подходил к концу обычный рабочий день, — вспоминал он. — Надо было идти на дорогу, где меня должна была забрать «дежурка». Решив сократить путь, я не пошел по серпантину горизонтов, а спустился вниз напрямик по уступам и в ожидании машины присел на обочине дороги. Через какое-то время я заметил, как метрах в трехстах от меня поперек дороги встал самосвал и перегородил ее.
«Наверно, оцепление, — подумалось мне. — Будут взрывать».
Я был абсолютно спокоен, так как находился далеко вне зоны оцепления и, следовательно, от места взрыва. Неожиданно, к моему великому изумлению, показалась «дежурка» и остановилась по ту сторону самосвала. До меня с ужасом начало доходить, что оцепили то место, где я сидел, и, судя по расстоянию до оцепления — около 300 метров, — находился где-то в эпицентре будущего взрыва. Не успел я осмыслить ситуацию, как прямо за спиной оглушительно рявкнуло, раздался душераздирающий визг рикошета каменных осколков, и в небо выплюнуло порцию дробленой породы.
Время для меня будто остановилось, а все происходящее потом напоминало собой замедленное кино. Я судорожно повернулся, задрал голову вверх и оцепенел. В небе прямо надо мной расцветало что-то наподобие праздничного салюта. Мерные обломки неестественно медленно поднялись в воздух, после стали расползаться в стороны, образуя грибообразную шапку.
«А ведь это алевролит», — абсолютно ни к месту, профессионально определил я название взорванной породы и продолжал завороженно наблюдать за тем что происходит. Крупные куски породы грациозно вращались в воздухе, от них временами откалывались более мелкие осколки, которые расползались в стороны и постепенно отставали от своих крупногабаритных собратьев. Зрелище было неописуемым.
Я не чувствовал ни малейшего страха. Наоборот, мною овладело полное спокойствие и ощущение собственной защищенности. Только тело порой пронзало что-то наподобие резкой нервной дрожи. Я будто очутился в другом временном измерении, остро осознавал это и был полностью уверен, что в любой момент могу убежать из-под этого смертоносного зонтика. Вдруг будто некто нажал невидимую кнопку, и следующее мгновение выпало из памяти. Вероятно, я будто кошка прыгнул в сторону большого камня и изо всех сил вжался в землю. Ощущение было таким, словно я лежал в голой степи. В голове стучала одна мысль: Господи, только бы побыстрей.
Вдруг будто выпал гигантский град. Со всех сторон застучали отрывистые удары падающих с неба глыб. Меня не задело ни одним осколком. Я вскочил на ноги. Руки тряслись, а в голове шумели обрывки мыслей. Взвалив на плечи рюкзак с образцами, я быстро двинулся прочь от места чудовищного фейерверка.
• Второй случай, когда время замедлило свой ход, также связан с моей геологической деятельностью. С главным геологом карьера мы на мотоцикле с коляской возвращались с участка на базу. Начался дождь, и дорога сразу покрылась скользкой глинистой корочкой. Я сидел в коляске, напрасно стараясь укрыться от холодных струй дождя. Вдруг сильный порыв ветра сдернул шахтерскую каску с головы и бросил ее назад на дорогу. Водитель от неожиданности дернул руль в сторону, мотоцикл накренился и… Дальше все было в точности так же, как и в первом случае, — время почти совсем остановилось.
Я сидел в коляске и с любопытством наблюдал за тем что происходит. Переднее колесо мотоцикла повернулось почти на 900, зацепилось за неровность на дороге, и мотоцикл вместе с нами стал плавно подниматься в воздух. Мое внимание привлек водитель. Его зад приподнялся над седлом, но руки, будто приклеенные, продолжали крепко сжимать руль. Голова была высоко поднята, а глаза зорко вглядывались в горизонт. При этом на его застывшем лице было написано величайшее изумление, но никакого страха или ужаса.
Наконец, когда его зад поднялся до такой степени высоко, что седок не смог больше удерживаться, он отпустил, наконец, руль, медленно вытянул руки перед собой и, плавно отделившись от мотоцикла, полетел куда-то вперед, все так же зорко вглядываясь в горизонт. Его расстегнутый плащ колыхался мощно и величественно, будто большие крылья. Мне стало вдруг неудержимо смешно — в этот момент он чрезвычайно напоминал гигантского орла — и, не сдержавшись, я громко, как мне показалось, рассмеялся.
На этом мое веселье закончилось — в этот же миг я оказался лежащим на дороге под мотоциклом, и сверху на меня вытекла струйка бензина. Как я умудрился выпасть из коляски — ума не приложу! Подбежавший на помощь коллега освободил меня от мотоцикла, помог подняться на ноги. Мы ощупали себя и с удивлением обнаружили отсутствие не только ушибов, но даже царапин. По рассказам моего коллеги, для него авария произошла моментально — он дернул руль в сторону и тут же оказался на дороге впереди перевернутого мотоцикла. Злополучную каску мы разбили вдребезги, а осколки выбросили с обрыва».
• Еще один случай выпадения из темпа времени произошел с Голомзиным в Башкирии, на горной дороге.
«Я не зафиксировал момента, когда это произошло, но услышал, как вдруг натужные завывания двигателя перешли в абсолютно однообразный монотонный рев. Удивленный, я посмотрел вниз на дорогу и увидел, что на повороте с подъемом машину начало медленно сносить к краю обрыва. Колеса вращались с бешеной скоростью, но машина стояла на месте и страшно медленно, буквально но миллиметру, продвигалась в сторону пропасти.
«Пора прыгать», — подумал я. Предельная замедленность действия вызывала чувство уверенности, что все можно успеть. Казалось, можно было спокойно спрыгнуть из кузова на землю и несколько раз обойти сползающую с дороги машину. Я оглянулся на попутчиков. Они сидели с окаменевшими лицами, глядя далеко вперед, не обращая ни какого внимания на то, что вот-вот может произойти катастрофа. «Чего они мешкают?»— удивился я. Кстати, ни дождя, ни града я и этот момент не ощущал.
Неожиданно что-то изменилось в звуке работающего мотора, появилась новая басовитая нота, и машина начала медленно отползать от края обрыва, где уже были видны почти отвесные скалы. Тут же на меня обрушился грохот ледяной небесной картечи. Когда мы прибыли на место, выяснилось, что никто не заметил критической ситуации. Когда машину понесло в пропасть, водитель тут же включил второй мост и смог с легкостью вывел ее обратно на дорогу».
Подобные истории рассказывали многие военные, когда они легко уклонялись от летящей пули, осколков снаряда. Мастера восточных единоборств способны в нужные моменты «замедлять» течение времени, и им удается наносить сокрушительные удары по практически «неподвижным» мишеням.
Восприятие времени и пространства во всех таких случаях выпадает из нормального, стереотипного, привычного. Многие специалисты семипалатинского полигона испытывали странные состояния, которые стали называть простым и емким глаголом «рассыпаться». Во время ядерных взрывов кто-то из людей мог неожиданно упасть и практически прекратить «быть живым» — то есть отсутствовало дыхание, не прослушивалось сердце, не было никаких реакций, и поначалу людей хоронили, считая мертвыми.
Но работники полигона начали замечать, что и в природе после взрывов находят неподвижно лежащих животных, а спустя пару дней эти «мертвецы» оживают. Тогда людей стали отправлять в госпиталь, и спустя несколько дней «покойники» приходили в себя — вновь начинало биться сердце, появлялось дыхание, человек просыпался. Это состояние, сходное с летаргическим сном, стало обыденным явлением на полигоне. Ему даже дали наименование — болезнь доктора Жарова, но фамилии врача, обратившего внимание на странное «воскрешение» животных.
• Один из прошедших через эту «временную разборку», С.Алексеенко, со временем рассказывал, что перед «рассыпанием» появляется такое ощущение, точно «кто-то выдернул вилку из розетки и ты перестал существовать». Однажды во время эксперимента он должен был отслеживать состояние скважины, в которую был заложен заряд. Кроме него присутствовали также генерал К.М. Вертелов и еще один наблюдатель — Иванов. Но произошло непредвиденное. Когда Алексеенко подошел к скважине, прогремел взрыв.
«Я почувствовал, как моя нога зависла в каком-то безопорном пространстве, что-то меня подняло, находящиеся впереди меня Константин Михайлович и Иванов оказались вдруг внизу и какими-то уменьшившимися. Я не ощущал под собой землю, казалось, весь земной шар исчез… Потом послышался тяжелый-претяжелый вздох откуда-то снизу, после чего я очутился на дне глубокого оврага — Иванов пропал из поля зрения, а Вертелов оказался на краю обрыва, — я увидал его как бы через огромную линзу увеличенным в несколько раз.
После волна схлынула, мы все опять стояли на ровной поверхности, которая, как кисель, содрогалась… Потом будто резко прихлопнули дверь в иной мир, дрожь прекратилась, и земная твердь снова застыла, вернув мне ощущение реальной силы тяжести…» Все это произошло в считаные секунды, но для Алексеенко заняло продолжительный промежуток времени. Именно подземные испытания и были тем фактором, который приводил к болезни доктора Жарова. Сам Алексеенко «рассыпался» несколько раз. Вероятно, таким образом наше тело и наше сознание реагируют на навязанное им и неожиданное изменение привычного течения времени.
Конечно, большинство людей, пройдя через такого рода ощущения, ничего для себя нового не открывают, интереса к произошедшему не испытывают, вспоминают об этом неохотно. Привычный мир надежней — он привычный. Но некоторые люди в силу особенностей психики преодолевают стереотип восприятия, вот тогда-то и появляются Иезекииль, Мишель Нострадамус, Исайя, Эдгар Кейси и все, кого принято называть пророками. Монах Авель, к примеру, наш отечественный провидец, неоднократно за свои видения сидевший для смирения в светских или монастырских тюрьмах, дал императору Павлу такое описание будущего страны, секрет этот требовалось передать потомку Павла, последнему русскому императору:
«Николаю Второму — Святому Царю, Иову многострадальному подобному. На венец терновый сменит Он корону царскую, предан будет народом своим: как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая… По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга испепелять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет Трон Царский. Кровь и слезы напоят сырую землю. Мужик с топором возьмет в безумии власть, и наступит воистину казнь египетская…»
Наступила? Наступила. Авель, как все монахи, своей особой прозорливости достигал, очевидно, сугубо монашескими методами — строгим постом, изнурительным трудом и воздержанием. А американскому пророку Эдгару Кейси образы будущего являлись во время сна (входил в состояние транса). В нормальном, неспящем состоянии Кейси своим даром не владел. Так что и прозвали его современники за эту особенность «спящим пророком».
П.Одинцов
ред. shtorm777.ru
