Экстрасенсы раскрывают преступления
В центре Москвы в одном из тихих переулков расположен неприметный особняк. На входе нет никакой вывески, никакого обозначения.
В некий день часов в 5 — 6 вечера, там, на втором этаже особняка в конце коридора, в кабинете полковника У., собрались несколько человек. Кроме самого полковника и двух его сотрудников, здесь находились трое штатских: высокий мужчина средних лет и две женщины. Полковник показал пришедшим несколько фотографий. Одна из женщин взяв фото, начала его разглядывать, другая не став смотреть положила его перед собой изображением вниз. Мужчина не взял, сделав рукой отвергающий жест.
— Как видите, — начал полковник, — перед вами фото-клише для печатания денег. При этом весьма крупных купюр. Я знаю, как правило вы не задаете вопросов, но если бы вы их и задали, я едва ли смог бы сказать вам больше того, что уже сказал.
— Вижу берег, — произнес мужчина.
— Зима, — вставила одна из женщин.
Мужчина кивнул. Затем заговорили, уточняя друг друга, две женщины. Потом снова мужчина. Постепенно, обрастая все большими деталями, вставала картина.
— Вечер, зима. Нет, скорее ночь. Но не поздно еще… Да, еще не ночь, но уже темно, темнеет рано. Уже луна… Не вижу луны… Я вроде вижу, но не ясно. Вижу скорее свет на снегу. По моему, лунный… Да, именно на снегу… Берег пустынный. Дом на косогоре, выше берега… Ничего рядом нет, один дом. Дом вижу четко. Деревянный, деревенский, четыре окна. Света в окнах нет… Да, света нет. Забор. Скорей штакетник, как видно, новый. Или покрашен недавно. Цвета не видно, темно. Но покрашен недавно…
Это было, как замедленный фильм. После они видели, как из дома вышли двое, мужчина и женщина. Тогда же само собой стало уточняться время: между одиннадцатью и двенадцатью вечера. Мужчина с женщиной несли сумку, тяжелую сумку. С трудом несли. Дойдя до берега, пошли вдоль него, перешли на лед. Лед не крепкий. Трещит под ними. В одном месте лед разбит, вода. Выбрасывают туда содержимое сумки. Всплеск. Темная вода. Неглубоко. Идут назад.
Как выяснилось позже, все происходило именно так. Когда денег было изготовлено «на три жизни», они не поддались искушению многих фальшивомонетчиков продолжать это, пока их не поймают. Можно ли было спрятать концы более надежно, чем бросив ненужные больше клише у глухого берега в воду? Это дело, скорей всего, никогда даже бы и не всплыло, потрудись они пройти еще хоть бы несколько метров подальше от берега. Там же, где бросили они содержимое сумки, летом, когда река обмелела, проступило дно, и ребятишки отыскали клише. Они принесли их домой для своих детских нужд, но вскоре тяжелые свинцовые пластины оказались в сейфе следователей уголовного розыска, растерянных и не имеющих ни малейшего понятия, где и кого искать. Тогда-то, когда тщетно были испробованы все возможности, тогда и были приглашены эти трое, в тот неприметный особняк, где уже случалось им бывать по другим подобным же поводам.
Как и прежде, никто, кроме нескольких человек, уже работавших с ними, не знал, ни кто эти люди, ни зачем их пригласили в кабинет полковника. Даже следователям, непосредственно расследовавшие это дело, не было сказано, откуда, каким путем была получена та подробнейшая информация, которая и дала возможность выйти на преступников.
Те, кто почти год назад бросили клише под лед, темной ночью, сами, как оказалось, жили за сотни километров от места преступления. Собравшиеся в кабинете полковника вначале назвали регион — Сибирь, а потом и город — Иркутск.
— Пошла картинка, пошла, пошла. Вижу дом, старый с колоннами. Рядом с фабрикой, какая-то фабрика. Забор. Вход на фабрику. Ворота. На доме чугунный балкон.
«Картинка пошла» у одной из женщин. Когда она замолчала, сразу же продолжила другая.
— Дом вижу. Серый или грязно-желтый, старый, ремонт давно был. Лестница. Одна перила оторвана, левая. Второй этаж…
Место, где проживали преступники, и даже описание внешности оказались настолько точны, что оперативникам, без труда установившим, где расположен такой дом, оставалось только подняться на второй этаж и позвонить в нужную дверь.
Это дело далеко не единственное из числа раскрытых исключительно при помощи тех, кто оказался наделен редким и необъяснимым даром прямого знания, или инсайта.
Когда оперативные работники и следователь приехали на место убийства, то абсолютно не представляли себе, с какого конца браться за дело. Убийцу никто не видел, он не оставил ни отпечатка пальцев, ни малейшего следа, который мог бы вести к нему. Среди немногих предметов, приобщенных к делу, оказался клочок бумаги с несколькими словами. Очевидно, обрывок письма. Кому принадлежит написанное, установить не удалось. Хотя и небольшой, но шанс был, что этот клочок бумаги выпал из кармана убийцы. Но даже если это и так, то что из того? Листок этот, будучи в руках даже самого опытного криминалиста, не вел никуда. Но не в руках ясновидящего.
В начале «пошла картинка», на которой ясновидящие увидали человека. Описали его. Потом смогли рассказать про квартиру, дом, улицу, на которой он жил. И, наконец, был назван город в Сибири, за тысячи миль от места преступления.
Информация, которую получили следователи, помогла им в конце концов собрать улики, и убийца, находящийся в полной уверенности, что его никто никогда не найдет, предстал перед судом.
Еще случай. К Людмиле К., наделенной даром такого прямого знания, обратились следователи из Смоленска. Исчезли две женщины — бухгалтер и кассир. Пропали после того, как получили в банке значительную сумму наличными, предназначенную для выдачи зарплаты. Стали ли они добычей преступников или сами пустились в бега — ни по одной из этих версий у следствия не было ни малейшей зацепки.
— Я попросила показать мне их фото, — говорит Людмила К. — Ну что ж? С первого взгляда видно, что их нет в живых. Сомнений даже нет. Нужно было найти, где они похоронены. Я посмотрела по карте Смоленска. Там их не было. Тогда мне принесли очень подробную карту окрестностей города. Здесь я «увидела» их. Обозначила место на берегу реки. Сказала, что зарыты они неглубоко, на полметра примерно. Поисковая группа поехала на место, которое я указала, и сразу же нашла их. Зарыты были они действительно неглубоко, как я сказала. Кто это сделал? Я «видела» этого человека и описала его. Дала словесный портрет, как говорят в таких случаях. Это человек, сказала я, обладающий властью, ездит на машине, я описала ее. Очень искушен в делах закона и права. Он был близок с одной из убитых. С ней и вошел в сговор, чтобы совершить преступление. Но вместо того чтобы убить одну, он убил и ту и другую. Так он собирался сделать с самого начала, это не было импульсивным поступком. Потом мне позвонили из Смоленска. Убийца был арестован. То, что показал он, подтвердило мои слова. Человеком этим оказался прокурор города.
Людмила К. не единственная, кто может сказать, взглянув на фото, жив человек или нет. Другие ясновидящие так-же могут делать это, хотя затрудняются объяснить, как приходит им это знание.
«Провидцы», «поэты» — слова эти не случайно стоят рядом. В годы, когда само слово, «ясновидящий» было непопулярно в нашей стране и не было ничего известно об этом их даре, Анна Ахматова писала:
Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.
Я заметила это, вернувшись
С похорон одного поэта.
И с тех пор проверяла часто,
И моя догадка подтвердилась.
Однако знание это, ощущение неуловимой перемены, которая происходит с портретом, имеет одну особенность. Людмила К. рассказала об этом. Как-то в Москве исчез военный летчик. Его отец и родные обратились к ней на следующий день после того, как он пропал. Она взглянула на фото. «Он жив» — Сказала она и добавила, что с ним что-то случилось, все тело будто в ссадинах или в ранах. Она указала даже, где нужно искать его — в небольшом лесу, возле Белой Дачи. Милиция и родные отправились туда. Можно представить себе отчаяние и ужас отца, когда его сына действительно нашли там, но убитым.
— Я всегда принимаю такие вещи очень близко к сердцу и переживала вместе с отцом. — Продолжает Людмила К. — Но к этому у меня примешалось еще и, я бы сказала, профессиональное: почему я так ошиблась? Я снова смотрела на портрет и видела, что человек, который на нем, жив. Правда, я заметила, что фото как бы гаснущее. Я наблюдала несколько дней и видела, как нечто, что я ощущала на нем, как бы меркнет. На третий день оно померкло почти полностью, но еще было там. И полностью погасло на 9-й день. Потом я много раз проверяла это с другими фотографиями. С фотографиями других людей. Это подтверждалось. 3 дня и 9 дней после смерти. Но только у тех, кто умер насильственной смертью, кто был убит. У тех, кто просто скончался, этого не было. Их фотографии меркнут сразу. Я не знаю, не берусь судить, почему это так. Но так происходит.
Пророки. Прозорливцы.
ред. shtorm777.ru
