Паучиха — в сетях смерти
Шелест непрекращающегося дождя, который крупными каплями падал сквозь мокрую листву на землю, был единственный звук, примешивающийся к гулу церковной паствы на небольшом промокшем кладбище у края йоркширских болот, опускавшей тело Мод Роксби в могилу.
Могло показаться, что даже небо проливает слезы над покойной, в то время как среди маленькой кучки стоявших вокруг могилы людей под зонтиками едва ли нашлась хоть одна-единственная пара заплаканных глаз.
Если у Мод Роксби и были когда-то друзья, то жили они явно не в этой части Йоркшира. Казалось, ей было мало своего собственного змеиного языка, чтобы настроить против себя деревенских жителей; с течением времени ее поведение становилось все более странным, а после того как она в результате падения превратилась в инвалида, женщина совсем стала жить затворницей, компанию которой разделял только ее многострадальный и долготерпеливый муж Том.
Для других жителей деревни Том всегда оставался маленьким коротеньким святым — он был спокойный, бескорыстный и неприхотливый человек. Больше года он продолжал мужественную борьбу за выживание своей фермы. Сражение это ему приходилось вести одному, потому как все работники ушли от них в знак протеста против выходок Мод, которую они считали ведьмой в человеческом образе.
Если даже так оно и было в действительности, это обстоятельство никоим образом не помогло Тому. В давние времена Дэна Роксби ферма, на которой они жили, была одной из лучших во всей округе, однако со временем неведомая порча уничтожила весь урожай и словно скосила поголовье скота.
Сейчас самое большее, на что смог бы рассчитывать Том, — это только вырастить немного овощей.
Бедняга Том! Если разобраться, то именно ради него они вообще согласились в такой день напялить на себя плащи.
Роуз Хардкасл самодовольно поглядывала из-под края зонтика и тайно поздравляла себя с тем, что сейчас у могилы стояло достаточное количество скорбящих.
В юные годы Роуз и Том какое-то время ухаживали друг за другом, однако он в конце концов женился на дочери своего хозяина, а она вышла замуж за местного кузнеца.
После безвременной кончины мужа Роуз устроилась кухаркой в доме полковника Фортескью, но считала, что не задержится на этой работе, если, конечно, сама как следует позаботится о себе. Даже теперь, когда уже миновал расцвет молодости, Роуз производила на окружающих внушительное впечатление. У нее была крупная, можно сказать роскошная фигура и полный чувственный рот, ярко контрастировавший с тонкими губами и костлявым телом оплакиваемой покойной Мод. К тому же сейчас она уже почти мнила себя фермерской супругой.
Пока все шло по плану. После целого года полного молчания и редкого обмена взглядами она, в конце концов, набралась решимости и пришла на ферму, чтобы предложить свои услуги по уходу за больной женщиной. Том принял ее со свойственной ему прохладой, хотя со временем она неоднократно замечала, как краснели его щеки при виде ее склонившейся над раковиной полногрудой фигуры, и поэтому у нее были все основания считать, что он отнюдь не холодно относится к ее присутствию в доме.
И все таки ее буквально потрясло зрелище того, как перехватило дыхание у фермера и закачалась его фигура при виде исчезающего в могиле гроба; в ее мозгу в тот миг мелькнула смутная идея, что, может быть, между Томом и его покойной женой было что-то большее, нежели она могла себе представить. Но Роуз была решительной и быстро откинула сомнения, так что к тому времени, когда траурный кортеж возвратился на ферму, она снова превратилась в переполненную энергией женщину, разносившую гостям вино и бутерброды, тогда как сам фермер с грустным видом стоял и смотрел в окно. При этом его взгляд частенько смещался в сторону стоявшей на буфете большой стеклянной банки.
Откуда-то сбоку к нему подошел его кузен Фрэйк.
— Что это у тебя там?- начал было он, но слова застыли у него в горле, когда он увидал через стекло лежавшего в банке громадного паука размером с блюдце, раскинувшего в стороны четыре пары длинных, покрытых черными волосками узловатых ног.
— Ничего себе паучок, — сказал Фрэнк. — Где это ты его достал?
Толстое круглое тело возлежало на кусочке изысканно вышитого шелка, покрытого узорчатыми таинственными знаками и иероглифами.
Погруженный в свои сны наяву, Том резко возвратился в реальность.
— Что ты сказал? А, это… это принадлежало Мод. Слушай, а почему бы тебе не взять его? — С этими словами он взял банку и чуть ли не силой хотел втиснуть ее в руки Фрэнка. Тот быстро отошел назад и с ужасом воздел руки.
— Нет-нет, спасибо! С такой штукой в доме я глаз не сомкну. Ты только не обижайся! — проговорил он, с нервным видом отвергая настойчивые попытки фермера вручить ему банку.
Гости один за другим стали расходиться, пока Том и Роуз не остались одни в маленькой побеленной гостиной. На вдове была тесная черная юбка и вышитая блузка английского покроя, выгодно подчеркивающая ее пышные формы.
Она пригладила ладонями наряд, поправила прическу и, взяв Тома под руку, повела его к креслу.
— Сейчас я сделаю тебе чашку горячего крепкого чаю, — проговорила она.
— Нет! — резкость голоса Тома застала вдову врасплох. Он тотчас же смягчил тон, но в голосе его продолжали звучать неожиданно твердые нотки. — Спасибо, Роуз, ты была очень любезна и добра, но сейчас, прости, мне хочется побыть одному. Роуз вспыхнула, но сразу же взяла себя в руки.
— Очень хорошо, — с неестественным спокойствием сказала она. — Я приду завтра и помогу тебе убрать в доме.
После того как она ушла Том долго стоял у буфета и разглядывал жуткое насекомое, распростершееся на шелке словно восточный властелин, восседавший на своих изысканных подушках. Потом он наклонился и достал из самого дальнего угла буфета почти полную бутылку виски. Налив изрядную дозу, он с задумчивым видом начал отхлебывать напиток. Его взгляд скользнул по мельчайшим завиткам замысловатого шитья, над которым с таким неистовством работала Мод во время своей болезни. Что означал этот узор? Откуда вообще взялся этот паук? Сколько раз он задавал Мод эти вопросы, но она неизменно только таинственно улыбалась в ответ и продолжала вышивку.
Тайна ее, однако, этим не ограничилась. Он надеялся, что находившиеся у могилы люди не заметили того, что ручки гроба Мод буквально выводили его из себя. Вместо простой бронзы они были изготовлены из филигранно отделанной стали, и внешне отдаленно напоминали очертания паука. Он вздрогнул и налил себе еще.
Следующим утром, когда пришел владелец похоронного бюро, чтобы открыть свое заведение, Том Роксби уже дожидался его у входа.
— Диксон, можно поговорить с вами?
Заметив его разгневанное выражение лица, гробовщик сразу же пригласил его внутрь помещения. Они удобно расположились в креслах, и только после этого он дал возможность Тому вновь раскрыть рот.
— Итак, мистер Роксби, — тихим, успокаивающим голосом произнес он, что вас беспокоит?
Том рассказал ему. Толстые черные брови честного Диксона поползли вверх.
— Но вы же сами на следующий день после смерти вашей жены прислали мне письмо, в котором специально заказали эти ручки.
— Ничего такого я не делал!
Не проронив ни слова, гробовщик достал из кучи бумаг на столе письмо и протянул его Тому. Тот прочитал и побледнел. Он узнал голубую бумагу и почерк. На отдельном листке была сделана аккуратная зарисовка предполагавшихся паукообразных ручек. Бумага, равно как и почерк, принадлежали его жене.
Но Том не сказал ничего об этом Диксону, потому как он не исключал, что тот посчитает его сумасшедшим. Он попросту сказал, что это фальшивка, после чего вышел из конторы.
Когда Том возвратился в деревню, Роуз уже пришла и занималась приготовлением бифштексов. Он было начал протестовать, но в этот раз Роуз встретила его во всеоружии.
— Вчера я слушала тебя, а теперь позволь высказаться мне, — произнесла она. Том стоял, слегка покачиваясь от выпитого под воздействием откровений гробовщика виски.
— Ну, раз на то пошло, тебе, думаю, пора начать привыкать к моим более серьезным привычкам, — игриво проговорил он и с этими словами притянул ее к себе, обхватив одной рукой опущенные вдоль тела руки, задрал подол платья и погладил ладонью обтянутый корсетом живот. Роуз пищала как школьница, но довольно быстро успокоилась и прошептала ему что-то на ухо. Он ухмыльнулся и пошел следом за ней наверх в спальню.
Той ночью после ухода Роуз сон фермера был нарушен ужасным кошмаром, самым отвратительным в котором был его поразительный реализм. Ему приснилось, что находящийся внизу в банке громадный паук зашевелился, изогнул спину и начал отчаянно стараться приподнять крышку своей стеклянной тюрьмы. Выбравшись оттуда, мерзкое насекомое медленно поползло вниз по стенке буфета, попеременно перебирая лапами, после чего с чавкающим звуком плюхнулось на каменный пол.
Паук, который, казалось, увеличился вдвое по сравнению с тем, что находился в банке, издавал странные свистящие звуки, под воздействием которых из всех углов дома начали выползать муравьи, слизняки, другие пауки и жуки, которые куда-то спешили, извивались, ползли и карабкались по полу гостиной, покуда вся его поверхность не превратилась в шевелящееся от их бесчисленного количества жуткое покрытие.
Потом — о, ужас из ужасов! — они выстроились в омерзительно колыхавшуюся колонну и двинулись вверх по лестнице вслед за своим новоявленным лидером. Пройдя через открытую дверь спальни Том, они исполнили в ней дьявольский танец вокруг его извивающегося, исстрадавшегося тела.
Когда Том проснулся, его затуманенному взору предстали насквозь промокшая от пота пижама и безостановочно дрожащие руки. Сон все еще живой картиной стоял перед его глазами, хотя от легиона насекомых не осталось и следа. Рассвет он встретил окончательно разбитый и решил спуститься вниз, чтобы приготовить себе чай. Не вполне представляя себе, что он может обнаружить, Том вошел в гостиную и моментально обнаружил, что стеклянная банка пуста. Он решил заменить чай на виски и никак не мог решить, радоваться ему или пугаться того, что паук исчез. Все утро, ходя по дому или двору, он внимательно смотрел вниз, с трепетом передвигая ноги и опасаясь, что устрашающее существо может откуда-то появиться.
Один раз, когда нога попала в грязную лужицу, желудок взметнулся к самому горлу, и его тут же на месте вырвало. Когда пришла Роуз, он даже не стал скрывать своего безмерного облегчения. Весь день он не отпускал ее от себя, настоял на неоднократных любовных актах и с отчаянной готовностью согласился на все ее требования, включая обещание жениться на ней, «когда пройдет достаточное время». Только забываясь в ее объятиях он мог избавиться от все более отчетливо проступавшего видения громадного волосатого зверя. Далеко за полночь он продолжал упрашивать ее остаться, но Роуз категорически отказывалась, в очередной и последний раз надела платье, потом пальто и шляпу — во всех ее движениях сквозило холодное спокойствие человека, исправно исполнившего свой долг.
Том вознамеривался было как можно дольше не засыпать, но сразу же после ухода Роуз погрузился в некое подобие транса. Медленно, откуда-то из подсознания выполз огромных размеров паук и уселся на безымянной могиле, в которой он узнал место погребения своей супруги. В двух передних лапах паук сжимал нечто, отдаленно напоминавшее отвратительные останки мыши или кролика. Временами головная часть жуткого жирного тела наклонялась вниз и, откусив от жертвы кусок, принималось его неистово жевать.
Облака затянули освещенное луной небо, отчего безмолвные гробницы приняли странные очертания. Внезапно черный колосс прекратил трапезу и, казалось, начал вслушиваться в звук приближающихся шагов. Паучиха молнией метнулась в сторону и начала продираться сквозь заросли высокой травы, пока не скрылась в тени кладбищенской стены. Со стороны тропинки, которая вела вдоль кладбища в сторону деревни, продолжал раздаваться звук шагов. В конце концов луна вырвалась из-за облаков и ее бледный свет озарил приближающуюся фигуру… Розу Хардкасл. Она с довольным видом мурлыкала себе что-то под нос, абсолютно не подозревая о существовании ужасного животного, притаившегося в двух шагах от нее.
Когда ее шаги начали затихать, показалась одна зловещая мохнатая нога, потом другая, еще, еще и еще одна — все они проворно переступали вплоть до тех пор, пока громадный паук не оказался на гребне кладбищенской стены. На секунду замерев, будто прислушиваясь к звуку шагов, он бесшумно спустился вниз и устремился в темноту вслед за беззащитной женщиной…
Фермер проснулся с криком имени любовницы на устах. Он так и не разделся и сидел в том же кресле, в котором его сморил сон. Том заметался по комнате, терзаясь от охватившей его нерешительности. Ему хотелось броситься из дома и предупредить ее, но каждый раз, когда он хотел сделать хотя бы шаг в сторону двери, ноги отказывались подчиняться.
Наконец с помощью очередной порции виски ему удалось успокоиться. Может быть, все это был только мерзкий кошмар, впрочем, скоро он во всем разберется. Несмотря на продолжавшую мучить его накопившуюся усталость, он принял твердое решение не засыпать. Раздевшись, он опустил ноги в таз с холодной водой и начал дожидаться наступления дня. Едва взошло солнце, он вновь оделся, сунул в карман револьвер и направился по тропинке в сторону деревни. Приблизившись к тому месту, которое фигурировало в его сне, он умерил шаг и неимоверным усилием воли заставил себя заглянуть поверх кладбищенской стены, все время держа оружие наготове. Ничего особенного он там не увидал — только высокую траву, гробницы и несколько поодаль могилу супруги.
Он пошел дальше, довольный уже тем, что колени наконец-то перестали дрожать. Тропинка шла через невысокий кустарник, и у основания ствола одного из деревьев он увидал Роуз. По крайней мере, ему показалось, что это она, насколько можно было судить по одной босой ноге, торчавшей из толстого серого тщательного намотанного кокона, почти целиком — если не считать этой ноги — скрывавшего ее тело. Сейчас эта клейкая масса не подавала ни малейших признаков жизни, хотя наверняка женщина оказывала немалое сопротивление, прежде чем уступила напавшему на нее врагу.
Туфли и сумочка в беспорядке был разбросаны по земле, а кора у основания ствола дерева была вся иссечена кровавыми бороздами — тут несчастная Роуз отчаянно старалась ухватиться пальцами, сопротивляясь силе засасывающей ее массы. Дрожа от страха, Том с ужасом взирал на ужасную сцену, его ноги словно приросли к земле. В конце концов нервные клетки нашли в себе силы отреагировать на увиденное, и он как безумный кинулся бежать в сторону фермы.
Ни на миг не замедляя темпа, он добрался до дома и там, обессиленный, рухнул на пол, где добрых полчаса не мог прийти в себя. Потом он прошел вдоль всех окон, заколачивая их толстыми досками, «с мясом» вырванными из стены старого сарая для скотины. Последними были двери, которые он также запер на все имеющиеся в его распоряжении засовы. В скором времени обнаружат тело Роуз и начнут расследование. Впрочем, может быть и нет. И все-же, какое это имеет значение?! Инстинктивно Том понимал, что едва ли есть какой-то смысл в том, чтобы бежать и просить где-то защиты. Для него не было другого выхода, кроме как встретить этот ужас и пережить его. Вконец выхолощенный, он взял бутылку с остатками виски и улегся в постель.
Проснувшись, он с доселе неизведанным чувством облегчения обнаружил, что впервые за эти два дня смог поспать, не видя этих жутких, кошмарных снов. Прошел в ванную, сполоснул лицо водой. В это утро его поведение отличалось уже больше осмысленностью. Да, он уедет из деревни, а если понадобится покинут и эту страну. И никогда сюда не возвратится! Он завернул кран и в тот момент услышал донесшийся снизу звук. Сердце его почти остановилось, а желудок едва не вывернулся, пока он стоял, застывший, вслушиваясь и ожидая, что слух не подвел его. Нет, на самом деле, не подвел. Вот он опять услышал что-то. Так в доме скрипела только одна дверь. Дверь в подвал! Единственное место, которое он забыл проверить! Он бросился на лестницу. Возможно, еще не поздно?!
Святая Мать Богородица, поздно!! Пробираясь в направлении лестницы, он заметил очертания жуткого тела, передвигавшегося по полу прихожей. Фермер начал отступать в сторону спальни, что-то бормоча себе под нос и дико оглядываясь в поисках защиты. Канделябр?! Он схватил его, но тут же с отвращением бросил под ноги. Револьвер?! Он оставил его рядом с кроватью. Боже праведный, да где же он?! Он неуверенно заметался, в лихорадке ощупывая вещи вокруг себя. Ну конечно же, он взял его с собой в ванную! Вот куда надо было бежать в первую очередь! Он распахнул дверь и тут же с грохотом захлопнул ее — его дикий вопль сотряс стены дома. Оно было уже там, у основания лестницы, отрезав ему путь к отступлению — это громадное жирное тело, передвигавшееся на своих ходульных конечностях, целиком покрытое массой черных волосков. И эта голова, эта зловещая голова, свисавшая с круглого туловища и неотрывно смотревшая прямо на него.
Том кинулся к стоявшему в углу старинному дубовому шкафу и, напрягаясь что было сил, начал тянуть его к двери. Едва шкаф начал поддаваться, он почувствовал, как силы оставляют его — взгляд перехватил медленное движение дверного запора. Почему-то он представил себе, как эти мохнатые, похожие на палки ноги манипулируют странной человеческой штуковиной — и наконец добиваются своего! Исступленно вопя, он кинулся к окну, предпочитая умереть, разбившись о твердый булыжник, только бы не погибнуть в объятиях этой мерзости. Стекла брызнули осколками под ударами его кулаков, которые с каждой секундой все гуще покрывались кровью, а он тем временем отчаянно старался распахнуть рамы, так недавно основательно заколоченные им же самим. И не мог найти в себе сил посмотреть назад…
Но даже в этом положении он чувствовал, что под напором веса жуткого паука дверь открылась, и тут же комната наполнилась неописуемо отвратительным запахом, сразу ударившим в ноздри. Ладони его превратились в окровавленные лохмотья, но он не ощущал боли — одно только невыносимое отвращение к этой жути, карабкающейся к нему на своих негнущихся ногах. Весь переполненный чувством гадливости, он издал дикий, все нарастающий вопль, когда внезапно услыхал доносившийся будто из дальней дали голос супруги, обращавшейся к нему, Тому:
— Тебе, Том Роксби, надо бы получше разобраться во всем, прежде чем стараться избавиться от меня, — прошипел голос. — Ты полагал, что действуешь достаточно хитро, подмешивая мне в еду мышьяк и желая, чтобы моя смерть показалась вполне естественной. Я могла бы в любое время добиться твоего ареста, но я хотела умереть, и вот я позволила тебе осуществить задуманное, сделать это для меня. Теперь ты видишь, что я принадлежу к силам тьмы, а очень скоро такая же участь ждет и тебя, мой бедный невезучий муженек.
Крики Тома Роксби умолкли под гигантскими жуткими объятиями, а когда паук закончил свою работу. Том был уже окончательно опутан толстым саваном смерти.
Саймон Дже
ред. shtorm777.ru
