Опиумная война. Китай
Маковая опухоль
1839 год, март — начался один из самых масштабных в истории конфликтов, связанный с наркобизнесом. Конфликт перешел в настоящую войну, где основными участниками были Китай и подсадившая его на опиум Великобритания. Собственно, эта война и известна как «опиумная». Со временем ее начали называть первой «опиумной», потому что за ней последовала вторая.
Маньчжурская доктрина
В середине XVIII столетия средний европеец не представлял жизни без чашки чая, а богатый европеец предпочитал, чтобы эта чашка была из фарфора. И чай, и фарфор доставляли в Европу из Китая вместе с шелком, ревенем, целебными травами и изделиями вроде вееров и ширм. В то же время Китай упрямо отказывался принимать европейские товары и вообще был страной, которая жила почти в полной изоляции от остального мира.
Так, для иностранцев был открыт только один порт – Гуанчжоу (Кантон), и им запрещалось перемещаться по стране. Самим китайским жителям строго-настрого было запрещено учить иностранные языки, обучать китайскому чужеземных «варваров», а также строить большие корабли, которые могли бы быть пригодны для заморской торговли. Торговать с европейцами могли лишь члены торговой корпорации «Гунхан», в которую можно было вступить, заплатив взнос в размере 2 000 лянов серебра.
Постоянных дипломатических связей Поднебесная не имела ни с одной страной мира и налаживать их не собиралась. Так, император Цяньлун направил английскому королю Георгу III, который попытался прорвать эту добровольную блокаду, письмо, где, в частности, написал: «У нас есть все, что можно пожелать, и нам никогда не были нужны товары варваров». В конце письма были слова: «Трепеща, повинуйтесь и не выказывайте небрежения».
Цяньлун вовсе не желал нанести оскорбления зарубежному монарху, потому как попросту не считал Георга III таковым. Поднебесная ведь была центром вселенной, а император Китая – повелитель мира. Соответственно, все прочие страны официально считались вассалами Китая, а если и «выказывали небрежение», не платя положенной дани, то исключительно по своей дикости.
Выдуманная мировая гегемония была изобретением династии Цин, которая правила с 1644 г. Дело в том, что Цин не были китайцами, они были маньчжурами. Сравнительно малочисленные маньчжуры, захватив власть в Поднебесной, стали там господствующим этносом. Для них были зарезервированы лучшие должности в госаппарате, их судил особый суд, и даже отбывали наказание они в особых тюрьмах – «только для маньчжуров».
Также в стране была маньчжурская «восьмизнаменная армия» и «армия зеленого знамени», в которой служили одни китайцы, получая за службу в значительной степени меньше, чем маньчжуры. Естественно, цинские идеологи провозгласили, что маньчжуры сделали Китай непобедимым и он покорил весь мир. Однако хуже всего было то, что в эту официальную доктрину свято поверили ее сочинители.
Между тем «варвары» не хотели мириться с потерей для торговли многомиллионного Китая. 1805 год — туда из Петербурга отправилось посольство графа Головкина, задача которого была добиться привилегий для русских купцов. Однако китайцы не пустили его дальше Монголии, граф возвратился на родину ни с чем. Тот же успех ожидал английские миссии лорда Амхерста в 1816 г. и лорда Нэпира в 1834-м. Последнего отказался принимать даже губернатор провинции Гуандун.
Но там, где официальные посланники упираются в глухую стену, непременно отыщет лазейку хитроумный контрабандист с товаром, которому обеспечен ажиотажный спрос.
Настоящее английское качество
В конце XVIII столетия англичане, а вслед за ними и американцы стали ввозить в Китай опиум. Англичане поставляли в Индию мануфактуру, на заработанные деньги скупали у местных крестьян опиум, сбывали его в Китае и возвращались в Англию с чаем, фарфором и шелком. Американцы вывозили опиум из Турции, но их операции в значительной мере уступали по масштабам английским.
Первый китайский указ о запрете этого зелья издали в 1796 г. Складировать опиум в портах было нельзя, но наркоторговцы отыскали лазейку: его хранили на судах, стоявших на якоре у побережья, и торговали прямо с них. В конце XVIII столетия англичане ввозили в Китай каждый год около 2 000 ящиков опиума (порядка 65 кг в каждом), в начале XIX столетия объем экспорта увеличился в два раза. 1816 год — он достиг 22 000 ящиков, а в 1837-м англичане ввезли уже 39 000 ящиков, выручив за них порядка 25 млн юаней (более 16 млн лянов серебра).
Власти Поднебесной запрещали ввозить, покупать, продавать и потреблять опиум в 1822, 1829, 1833 и 1834 годах, но поставки наркотика неуклонно росли, причиной этому была чудовищная коррупция в среде китайских чиновников. В скором времени после появления первого запрета на опиум один из английских торговых агентов написал в донесении: «Все уверены, что начальник морской таможни втайне поощряет эту незаконную торговлю в целях личного обогащения, и он, конечно, не станет активно ей препятствовать».
1809 год — наместник южных провинций Гуандун и Гуанси Бай Лин запретил ввоз опиума самым решительным образом. Но в докладе английского навигационного комитета, составленном спустя 2 года, было сказано: «Приказ губернатора о запрещении опиума – только слова в официальном документе, власти давно уже потворствуют контрабандным перевозкам, используя их в качестве удобного средства наживы». Это не было секретом для Пекина. 1813 год — император Юнъян написал в своем указе, что «во всех морских таможнях есть подлецы, которые в личных интересах взимают опиумные сборы в серебре. Надо ли удивляться, что приток этой отравы все время увеличивается».
Еще ясней опасность опиума видел следующий император – Даогуан, зашедший на престол в 1820 г. Через 2 года он объявил на весь Китай, что «опиум, проникая в страну, очень вредит нашим обычаям и отражается на умственных способностях людей. Все это происходит потому, что таможенные чиновники в портах допускают контрабандную торговлю, которая приобрела большой размах».
В указе император в очередной раз запретил чиновникам брать взятки, но те почему-то не образумились. Когда Даогуан потребовал от наместника провинций Гуандун и Гуанси Юань Юаня принять в конце концов действенные меры против коррупции и контрабанды, тот отписал императору, что в таких делах «необходимо действовать увещеванием», а надлежащие меры следует «не торопясь обдумать».
К концу первой четверти XIX столетия в Поднебесной фактически образовалась очень мощная наркомафия, со связями на самом верху. Главными «опиумными» позициями были пост губернатора провинции Гуандун, в которой находился единственный открытый для чужеземцев порт Гуанчжоу, и пост главы морской таможни Гуандуна. 1826 год — гуандунский губернатор Ли Хунбинь отправил специальное судно для сбора взяток с иностранцев за разрешение торговать опиумом. Судно привозило главе провинции каждый месяц около 36 000 лянов серебра. Система работала четко.
Регулярно, раз в несколько лет, из столицы прибывали ревизоры, изымавшие в казну часть полученных от иностранцев денег, никого при этом не наказывая. Свою долю имел и император. Ему гуандунская таможня три раза в год отправляла бэйгун: дарила диковины заморского происхождения наподобие часов и музыкальных шкатулок.
Схема распространения наркотика была такая. Англичане доставляли ящики с опиумом на корабли-склады в провинции Гуандун. После товар перегружали на джонки, доставлявшие его в порты прибрежных провинций Фуцзянь, Чжэцзян, Цзянсу и Шаньдун, а также в порт Тяньцзинь недалеко от Пекина. Оттуда наркотик распространялся по всему Китаю: торговцы доставляли его на лодках и повозках. Как свидетельствуют современники, склады и торговые точки, где возможно было приобрести опиум, были в каждом крупном городе.
Борьба с наркоторговлей стала для китайских чиновников выгодным бизнесом. Так, активную борьбу с контрабандой повел капитан судна береговой охраны Хань Чжаоцин, который регулярно сдавал государству по несколько ящиков опиума, якобы конфискованных у контрабандистов. В действительности англичане попросту давали грозному таможеннику взятки натурой, а после он получал награды от правительства. Хань Чжаоцину были пожалованы звание адмирала и почетное право носить павлиньи перья. Встав во главе эскадры, он стал развозить опиум на военных кораблях, и за время его адмиральства ввоз наркотика вырос до 40-50 000 ящиков в год.
Курение опиума приобрело в Поднебесной массовый характер: к середине XIX столетия там было около 2 млн курильщиков (население страны составляло порядка 400 млн человек). Хуан Цзюэцзы, крупный сановник, ставший позднее идейным вдохновителем борьбы с опиумом, написал в докладе, поданном императору: «Начиная с чиновничьего сословия вплоть до хозяев мастерских и лавок, актеров и слуг, а также женщин, буддийских монахов и даосских проповедников – все среди бела дня курят опиум». По подсчетам Хуан Цзюэцзы, выходило, что из 10-ти столичных чиновников наркотик употребляют 2, из 10-ти провинциальных – 3, а из 10-ти служащих уголовной и налоговой полиции – уже 5-6.
Стремились приобщиться к опиуму и низшие слои населения. 1842 год — губернатор провинции Чжэцзян Лю Юнькэ сообщал в Пекин, что в уезде Хуанянь днем не услышишь человеческого голоса, потому как население лежит по домам, обкурившись, и только ночью приходит в себя, чтобы побежать за новой дозой.
Тем не менее курение опиума было удовольствие из дорогих. По подсчетам современников, курильщики опиума тратили на зелье в год около 36 лянов серебра. Причем общий годовой бюджет среднего крестьянина составлял приблизительно 18 лянов.
Наркомафия, которая располагала значительными финансовыми средствами и административным ресурсом, превращалась в серьезную силу. По крайней мере, суровые указы Даогуана не мешали ей чувствовать себя вполне комфортно. Китайский хронист тез времен написал: «Люди, занимавшиеся борьбой против опиума, и те, кто его продавал и потреблял, взаимно защищали и покрывали друг друга. Они объединились, подобно шайке жуликов, для осуществления своих темных дел и не давали возможности ни проверить их, ни наказать».
Разборка в большом Кантоне
Распространение опиума негативно сказывалось не только на здоровье и кошельках китайцев, в опасности оказалась государственная казна. Отток серебра из Поднебесной приобретал все более угрожающие масштабы, а ведь на этом металле основывалась финансовая система страны.
Поднаторевший в статистике Хуан Цзюэцзы в связи с этим представил в 1838 г. Даогуану доклад. Выходило, что с 1823-го по 1831 год из страны каждый год вывозилось 17 млн лянов серебра, с 1831-го по 1834-й – по 20 млн лянов, а с 1834-го по 1838-й страна каждый год теряла порядка 30 млн лянов. «Если так будет продолжаться дальше, то как мы будем финансировать государственные нужды, как сбалансируем бюджет?» – беспокоился Хуан Цзюэцзы.
Императору было над чем подумать. Кроме всех прочих напастей появилась и вполне ощутимая угроза трону: опиум начал распространяться среди солдат, включая маньчжуров. Больше того, опиум проник в саму Маньчжурию, оплот Цинской династии. А в случае потери боеспособности своих войск маньчжуры могли лишиться и всего Китая.
1838 год — Даогуан собрал на совет высших сановников и губернаторов провинций с тем, чтобы решить, что делать с опиумом. На совете столкнулись мнения трех группировок. Во главе первой стоял канцлер Му Чжанэ, выступавший за сохранение существующего положения. Он сказал, что запрещать опиум не имеет смысла, потому как это делалось уже не однократно, а разрешать было бы самоубийственным для государственного престижа. Кстати, контрабандистам, которые наживались не только на торговле наркотиком, но и на борьбе с ней, такая легализация также была невыгодной.
Вторая партия поддержала сановника Сюй Найцзи, который в 1836 г. предложил легализовать опиумный бизнес, но обложить его налогом. Причем выдвигалась идея импорто-замещения: зачем отдавать серебро англичанам, если опиум можно производить у себя? В действительности, во внутренних районах Поднебесной на протяжении ряда лет посевы мака стабильно увеличивались и местный опиум уже вовсю завоевывал рынок. Этот продукт был хуже и дешевле индийского, его употребляли главным образом бедняки, но китайским наркопроизводителям уже хотелось потеснить на рынке англичан и их посредников. За легализацию опиума с последующим налогообложением выступил и наместник ключевых в опиумном бизнесе провинций Гуандун и Гуанси Дэн Тинчжэнь.
Третью группировку представляли Хуан Цзюэцзы и его друг Линь Цзэсюй(оба, между прочим, входили в кружок поэтов «Сюань-нань»). Они требовали незамедлительно принять самые жесткие меры по искоренению торговли и потребления опиума. В то время как Хуан Цзюэцзы занимался статистическими подсчетами, Линь Цзэсюй, будучи наместником провинций Хунань и Хубэй, взялся за непосредственную борьбу с наркотиком. 1838 год — он смог реквизировать у населения более 5 000 трубок и 12 000 лянов опиума. Кроме этого, поэт-губернатор начал сбор пожертвований для создания чудодейственного средства, которое должно было избавлять людей от наркотической зависимости.
В итоге император встал на сторону непримиримых противников опиума и назначил Линь Цзэсюя своим чрезвычайным уполномоченным в провинции Гуандун, отдав приказ покончить с опиумом раз и навсегда.
Узнав о том, что в его провинцию направляется ревизор, губернатор Гуандуна моментально перековался из сторонника легализации наркотиков в ярого врага наркомании. Впрочем, китайским наркобаронам, наладившим производство опиума, разборка с англичанами – пусть и руками принципиального идеалиста – могла быть даже полезной…
1839 год, 18 марта — Линь Цзэсюй приехал в Гуанчжоу, и большая разборка началась. Первым делом комиссар Линь задержал 22 английских корабля с опиумом. Потом в тот же день он собрал у себя представителей всех фирм, торговавших с иностранцами, и потребовал от них прекратить операции с опиумом, а также полную опись хранящегося на складах зелья.
Представлявший английские интересы капитан Чарльз Эллиот пытался противодействовать Линь Цзэсюю, организовав побег нескольких торговцев опиумом. В ответ Линь блокировал английские фактории и приказал всем китайцам прекратить работу на англичан. В итоге Эллиоту пришлось сдать китайцам 20 000 ящиков с наркотиком. С 3 по 25 июня люди Линь Цзэсюя уничтожали реквизированный опиум: заливали его морской водой и, высушив, сжигали. Наркоторговцы пожаловались своей «крыше», и «крыша» не бросила их на произвол судьбы.
Англия начала требовать от Поднебесной возместить торговцам нанесенный им ущерб. Линь Цзэсюй был, в принципе, не против: он намеревался откупиться от англичан чайным листом. Но Пекин посоветовал Линь Цзэсюю самостоятельно искать средства для выкупа, и необходимого количества чая собрать не удалось. Линь Цзэсюй решил требовать от всех английских капитанов расписку в том, что они не будут ввозить опиум, грозя при этом смертной казнью каждому нарушителю договоренности.
Эллиот же запретил англичанам подписывать что бы то ни было и, естественно, выступил против возможного предания англичан в руки китайского правосудия. Масла в огонь подлил инцидент 7 июля: английский матрос в драке убил китайца. Линь потребовал выдать матроса, но Эллиот ему отказал, сославшись на то, что Китай и Великобритания не подписывали ни одного соглашения, в частности о выдаче преступников. В воздухе запахло войной.
Линь Цзэсюй войны не боялся, потому как верил в непобедимость Китая. К тому же он намеревался спроектировать пушку, которая наводила бы ужас на всех «варваров». Британию он рассчитывал сломить экономической блокадой. Линь писал друзьям: «Если варвары не получат от нас чайного листа и ревеня, то им придется туго, ведь жизнь без этих вещей для них не жизнь».
А если Китай закроет для чужеземцев свои порты, то «деловая жизнь в других государствах замрет». Кроме этого, Линь считал, что боеспособность британских войск оставляет желать лучшего, потому как «у вражеских солдат ноги обмотаны очень плотно, и им поворачиваться неудобно, и если они высадятся на берег, то все равно не смогут действовать». Однако англичане смогли.
1839 год, 3 ноября – произошло первое столкновение когда китайские джонки попытались окружить два британских военных судна. Англичане утопили 4 посудины, остальные предпочли ретироваться. После этого Англия послала к берегам Поднебесной целую эскадру и стала требовать от нее возмещения убытков, возобновления торговли и какой-нибудь прибрежный остров для устройства на нем колонии. Пекин счел для себя неподобающим отвечать «варварам», и в апреле 1840 г. Великобритания объявила Китаю войну.
В скором времени англичане захватили Гонконг. Неудивительно, Китай смог выставить против них только плохо обученных, обкурившихся опиума солдат, вооруженных главным образом копьями, луками и кремниевыми ружьями. Линь Цзэсюй постарался привлечь к борьбе с англичанами народные массы, посулив за голову каждого «белоголового дьявола» 100 юаней и 50 юаней – за каждого «чернокожего дьявола», индийского сипая.
Были даже энтузиасты, ответившие на призыв Линь Цзэсюя созданием «отрядов по усмирению англичан», но обеспечить перелом в борьбе эти формирования были не в состоянии. Англичане повсеместно громили китайские силы, а эскадра к тому же служила прикрытием для торговли. Под защитой королевского флота английские купцы продавали китайцам опиум по ценам, на 70% ниже довоенных.
1840 год, ноябрь — Линь Цзэсюй был отстранен от должности, объявлен «виновником всех бед» и удален в ссылку. 1841 год, 20 января — новый губернатор Гуандуна Ци Шань договорился о прекращении боевых действий. Англичанам были обещаны контрибуция 8 млн юаней и Гонконг, а также установление дипломатических отношений. Но император не захотел подписывать мир на таких условиях, и война возобновилась.
Китайские солдаты как и прежде воевали из рук вон плохо, поражения следовали одно за другим. 1841 год, октябрь — англичане взяли город Динхай, а в июле 1842-го – Чженьцзян, находящийся на пересечении Янцзы и Великого канала. Теперь «варвары» фактически контролировали реку, разделяющую Китай на две части, и канал, по которому на север страны поставлялся рис. Императору оставалось только просить о мире, который и заключили 29 августа 1842 г. на палубе английского судна «Корнуэлс». Договор получил название Нанкинского, потому как был подписан вблизи исторической столицы Китая Нанкина.
По этому документу Поднебесная отдавала Великобритании Гонконг, открывала для торговли с европейцами города Гуанчжоу, Нинбо, Сямынь, Фуджоу и Шанхай, а также должна была выплатить 21 млн юаней в качестве контрибуции. Что касается торговли опиумом, то она Нанкинским договором не запрещалась и не разрешалась. В результате английский экспорт опиума продолжал расти и к 1851 году превысил 55 000 ящиков в год. Победа над Китаем оказалась выгодной не только наркодилерам.
1842 год — в Китай было ввезено товаров британского производства на сумму f969,3 тыс., а в 1845 году – уже более чем на f3 млн. При этом не обходилось без курьезов: были случаи, когда английские фирмы захотели наводнить Китай ножами и вилками или направляли туда крупные партии роялей.
После подписания Нанкинского договора Китай заключил еще несколько соглашений с Англией, Францией, Россией и Америкой, предоставив им примерно равные возможности в освоении Китая в надежде, что «варвары» передерутся между собой. Этого не произошло, зато между собой передрались китайцы.
Борьба невежества с несправедливостью
Включение в мировую торговлю обошлось Поднебесной дорого: наркоманов меньше не стало, а серебро не переставало уходить за границу. 1843 год — залян серебра давали 1656 медных вэней, а в 1849-м он стоил уже 2355 вэней, что не могло не сказаться на благосостоянии китайских жителей, которые получали плату за работу в основном медной монетой.
Недовольство населения использовали в своих интересах тайные общества, включая знаменитую впоследствии «Триаду». Все они хотели в один прекрасный день поднять восстание и сбросить власть ненавистных Цинов. Больше других в деле борьбы с маньчжурами преуспело «Бай шанди хуэй» («Общество небесного отца»), которое вознамерилось покончить одновременно и с Цинами, и с опиумом.
«Бай шанди хуэй» было основано в 1843 г. сельским учителем Хун Сюцюанем, который имел все основания быть недовольным Цинами, потому как три раза проваливался на экзаменах на право занятия государственных должностей. Учитель Хун всерьез решил поквитаться с ненавистным конфуцианством (на экзаменах требовали знания конфуцианских текстов), а кроме этого, прочтя несколько христианских миссионерских брошюрок, возомнил себя избранником нового бога. Так или иначе, благодаря своим пламенным речам Хун Сюцюань смог сплотить большую группу единомышленников. А после поражения Поднебесной в первой «опиумной» войне их стало еще больше.
Организация Хун Сюцюаня втайне разрабатывала новое вероучение, и вместе с тем готовила восстание с целью свержения маньчжуров. Выступление было назначено на 11 января 1851 г. и в действительности началось строго по расписанию. Повстанцы сожгли все свое имущество и провозгласили основание «Тайпин тяньго» – Небесного государства великого благоденствия (отсюда и название повстанцев – тайпины). Сам Хун Сюцюань присвоил себе титул царя небесного – «тянь вана».
Тайпины двинулись по стране, громя пораженные опием цинские войска, грабя и убивая богатых и раздавая их имущество бедным. Путь к великому благоденствию тайпинам виделся так: «Надо добиться того, чтобы весь Китай пользовался великими благами, дарованными богом-вседержителем, чтобы все совместно обрабатывали землю, совместно питались и одевались, совместно расходовали деньги, чтобы все было поровну и никто не остался голодным и холодным».
1853 год, 19 марта — тайпины взяли Нанкин и сделали его своей столицей, переименовав в Тяньцзин («Небесная столица»). Вначале европейские державы относились к тайпинам благосклонно, потому как те были в некотором приближении христианами, а также обещали европейцам свободную торговлю в своем Небесном государстве. Но тайпины беспощадно боролись с опиумом и к тому же не умели поддерживать на своих территориях должный порядок. Все это не устраивало европейские державы, но до поры до времени тайпинов вполне можно было использовать для давления на Пекин.
1854 год — Великобритания, Франция и Америка потребовали от Цинов подтверждения прежних договоров и официального разрешения торговли опиумом. Пекин отказался, что сделало новую войну неизбежной. 1856 год — китайцы захватили корабль «Эрроу» под британским флагом, на котором плавали китайские контрабандисты. Инцидент использовала Великобритания как повод для развязывания войны. К ней присоединилась Франция: предлогом стало убийство миссионера Шапдэлена.
1858 год, июнь — после того как китайцы потерпели ряд решающих поражений, были подписаны так называемые Тяньцзинские договоры, по которым иностранцы могли использовать для торговли ряд новых портов, свободно перемещаться по стране и вести навигацию на Янцзы. Кроме этого, в Пекине открывались посольства, пошлины были снижены, а торговлю опиумом легализовали.
Послы Великобритании и Франции направились в соответствии с договором в Пекин на военных кораблях. В устье реки Байхэ китайцы обстреляли эскадру, после этого военные действия возобновились. Европейские войска высадились на севере Китая и, разгромив маньчжурскую конницу, вступили в Пекин, где первым делом разграбили и сожгли Летний дворец императора. Новый мирный договор, заключенный 25 октября 1860 г., в частности, подтверждал все положения Тяньцзинских договоров.
Теперь, когда Цины предоставили иностранцам свободу действий в Китае, оставалось лишь разобраться с тайпинами. Британский торговый флот наладил снабжение и перевозку цинских войск. Американец Уорд сформировал из английских матросов и филиппинских наемников «всегда побеждающую армию» – действительно наиболее боеспособное соединение, противостоящее тайпинам. Франция послала Цинам своих офицеров, стараниями которых был создан довольно успешно воевавший «отряд иностранных ружей».
Тайпины потерпели ряд поражений, после чего 1 июня 1864 г. Хун Сюцюань покончил с собой, то ли выпив яду, то ли проглотив золотую пластину. 19 июля Нанкин пал. Гражданская война продолжалась до конца 1868 г., но большой угрозы для Цинской династии тайпины уже не представляли.
Так при помощи опиума европейцы разрушили вымышленный мир, в котором китайский император был повелителем вселенной, и открыли Китай для мировой торговли.
К.Большаков
ред. shtorm777.ru
