Душа человека
Однажды ты проснешься и поймешь, что все в твоей жизни до этого самого момента было неправильным. Чудовищно неправильным. Бессмысленным, бесцветным, пустым… И тебе захочется сбежать из своей собственной жизни.
Сорваться и бежать! Бежать куда глаза глядят! Прочь. Прочь. Прочь… Лишь бы не видеть ничего этого больше. Себя-прежнего не видеть! Никогда… И ты побежишь, бросив все. Бросив то, что было для тебя дорогим и важным. И на миг почувствуешь облегчение. Облегчение, которое может дать только… смерть. Убить свою жизнь, чтобы остаться в живых. Ты сделаешь это. Обязательно сделаешь! А после опомнишься… Но дороги назад уже не будет.
• Душе не ведомо ни пространство, ни время. А поэтому она не рождается и не умирает. Она только уходит из своего дома и возвращается в свой дом. И ее дом — не мир, который нам знаком, и не человеческое тело, в котором она оказывается, покинув свою обитель. Ее мир — Красота.
Это трудно объяснить и нельзя понять, этого даже невозможно себе представить… Как это высказать? Душа — частица мира Красоты. Мира Ангелов — «больших» душ, что приходили в наш мир уже тысячи раз. Приходили наравне со всеми и прошли те же испытания, что даются каждому, но не всем оказываются по силам. Ангелы — это не те, кто управляют миром, Ангелы — это те, кто его знают.
Уходя из мира Красоты, душа страдает. В нашем мире ей не хватает той прежней, истинной Красоты, что была ее счастьем. И она начинает поиск. Она начинает искать то, что потеряла. Она начинает искать в нашем мире Красоту. Но он обманчив: здесь ей даны органы чувств, а истинная Красота внутри — ее не увидеть и не пощупать. Как можно узнать то, что стоит за фасадом, если тебя не впускают внутрь?..
И души обманываются. Летят на красоту, которую видят, и теряют Красоту, что принесли с собой…
• Душа целостна, не разделена на части. В ней нет противоречий и внутренней борьбы. Но, оказавшись в человеческом теле, она находится в напряженном поле противоположных сил. Ее движения — движения заряженной частицы между «плюсом» и «минусом», между тем, что можно называть «страстями», и тем, что мы обычно называем «добром».
Наше представление о «добре» и «благе» — это совсем не истины Света. Наши представления о «добре» и «благе» — это алгоритм, который выработало человечество, желая обезопасить самого себя от собственных страстей. Наши страсти — плоть от плоти — часть этого мира. Светлые или темные — не имеет значения, их цель всегда — господство. Гнев, страх, любовь — все они жаждут власти…
Душа жаждет «власти» и стремится к «добру». И то и другое — иллюзия. Но она не знает об этом. Когда ее пожирает страсть, душа оправдывает страсть. Когда страсть съедает саму себя, душа устремляется к «добру». Эти силы играют с ней, как целая стая кошек с маленькой беззащитной мышкой. Впрочем, душе кажется, что она совершает внутренний труд и растет.
Странствия души — путешествие по лабиринту без выхода. Но душе кажется, что выход есть. необходимо время, чтобы она поняла, сколь бесплодны ее поиски…
• Порой душе кажется, что это вовсе несложно — выпрыгнуть из лабиринта, в котором ее удерживают «страсти» и «благо». Надо попросту принять решение, и дело сделано. И душа не понимает, не может понять, что этот лабиринт — ее участь в нашем мире. Что из него невозможно выпрыгнуть, что от него невозможно отречься, нельзя сделать вид, словно его не существует и он не имеет значения. Он есть, и это Судьба.
Попытки закрыть глаза на реальность, создать иллюзорный мир — одно из тысяч сладостных искушений души. Она рисует себе сказочные замки, она рисует себе мир, в котором все просто, все правильно, все красиво. Душа рисует свои замки по воспоминаниям, по следам воспоминаний о том мире, где царствует Красота. И только одна проблема — он, этот ее нарисованный замок, не настоящий.
В действительности душа остается все в той же игре, которую ведут ее «страсти» с представлениями о «благе». Найденный выход — попросту новая конфигурация прежних сил, ничего больше. Жизнь души в теле — заключение в одиночной камере. А выход, который она то и дело «находит», — это только плод ее болезненного воображения, ее галлюцинации.
Там, где нет собеседника, душа разговаривает с собственными фантомами. И испытывает ужас, когда, вдруг, осознает свое одиночество.
• Когда тебе больно, ты чувствуешь себя слабым. Когда тебе очень больно, ты начинаешь чувствовать злобу. Когда тебя раздирает от боли, тебе уже все — все равно. Совсем, Хочется просто тепла и заботы. Любой заботы. от кого угодно. Хоть от кого-нибудь… Хочется почувствовать, что хоть для кого-то ты ценен. Хоть чуть-чуть… Хоть самую малость. Хочется просто чувствовать. Эмоциональная смерть — это когда ты очень хочешь, но больше не можешь… любить, В принципе на можешь, сохраняя желание. Огромное, пожирающее тебя…. желание.
• Когда душа испытывает боль, ее ощущение жизни притупляется. Она будто дезориентируется, теряет свое место в пространстве. Пол меняется у нее местами с потолком. И где потолок, где пол — она теперь уже не знает. Если раньше душа могла отличать «хорошее» от «дурного», то теперь она совершенно растеряна — «хорошо» и «плохо» превращаются для нее в пустой звук.
От боли, от невыносимой тягостности своего страдания, душа — как оглушенная рыба. Она не знает, что ей надлежит делать, а чего, наоборот, ей делать нельзя ни в коем случае. Она растеряна. Ее словно несет огромным, безудержным течением. Часто именно в такие моменты человек с «оглушенной» душой совершает все свои самые ужасные глупости, страшные и непростительные ошибки.
Но все таки в этом — таком странном, таком тягостном, таком даже в чем-то болезненном состоянии — есть что-то очень и очень важное для души человека. Когда теряются, размываются грани реальности, когда нивелируются и исчезают условности, душа впервые видит этот мир как бы со стороны. Она отделяется, словно левитирует. Она осознает, что она и мир — это не одно и то же.
Это только первый шаг — все начинается с бесконечности одиночества. Первый, но очень важный…
• Душа как птенец. Приходя в этот мир, она смотрит на него из родительского гнезда. Она может петь и веселиться, беззаботно глядеть вокруг, наслаждаться прекрасными видами. Наивность ребенка — это счастье души. Однако проходит время, человек становится старше, и настает момент, когда кто-то выталкивает его душу из «гнезда». Но говорится о родительском доме, говорится о том доме, что вырос внутри самого человека.
Этот внутренний дом человека, этот внутренний уклад его жизни — его картина мира, его представления о мире, его представления о самом себе. Это его мечты, надежды, желания. И этот дом начинает рушиться. Оказывается, что жизнь другая. В ней никому нет дела ни до твоих надежд, ни до твоих желаний. Никому. В ней и до тебя-то никому нет никакого дела, потому что каждый занят лишь своими надеждами и желаниями. Каждый занят лишь собой.
И разверзается бездна, и душу охватывает ужас. Чтобы ты мог взлететь, ты должен начать падать. Тебе необходимо увидеть дно своей жизни, чтобы внутри тебя родилась потребность взмыть вверх. И поэтому душа, сама того не понимая, ищет то самое дно, ту крайнюю степень падения, без которой ее истинный, исполненный силы полет невозможен. Она бросается вниз, она готова разбиться и погибнуть… Это мнимое стремление к смерти в действительности — стремление к истинной жизни. Но если бы она это знала, она бы не бросилась вниз…
• Душа свободна от условностей, но пока она не знает об этом, она следует «правилам». Стоит, однако, человеку понять, что мир — это одна большая иллюзия, как его душа получает искомую свободу. Именно в этом цель и смысл того кризиса, который переживает душа, «с мясом» вырезающая себя из той внешней среды, которую она на протяжении долгого времени считала для себя единственно возможной и правильной.
Когда границы рушатся, когда условности устроения мира начинают восприниматься человеком именно как условности, его душа уподобляется всаднику, у которого понесла лошадь. Душа, действительно, несется во весь опор, не разбирая дороги, не слушаясь своего седока. Это состояние, по сути, ужасное, ведь человек теряет всякий контроль над собой, но в какой-то момент это безумие начинает доставлять ему неизъяснимое удовольствие…
Принимая решение «умереть», он перестает цепляться за жизнь. Складывая крылья он наслаждается свободным падением. Душа получает новый опыт — жизни одним днем. Ей кажется, что это — мгновение «сейчас» — и есть жизнь. Все теперь становится таким простым и понятным… Все, о чем только можно подумать, открывается ей в своей непредвзятости, в своей невинности и безгреховное.
Удовольствие от утраты контроля. Удовольствие от жизни, в которой нет ни вчера, ни завтра, а только сегодня. Удовольствие от снятия усилий. Словно завтра не наступит никогда… А оно наступит.
• В миг своего падения душа будто превращается в камень и бьет каждого, кто оказался у нее на пути. Она — как слепое орудие Рока. Злого, беспощадного и беспринципного Рока. Все и вся перестает иметь для нее какое-то значение. Ей настолько больно, что она способна только обороняться. И обороняется от всего, от всех — от врагов, друзей, ветряных мельниц…
Испытывая предельную боль, ты перестаешь думать о том, что кому-то также может быть больно. Наоборот, тебе, вдруг, начинает хотеться, чтобы все так страдали и мучились, как ты. Ты желаешь им зла. Впрочем, ты хорошо понимаешь и другое: никто и никогда не поймет и не поднимется до твоей боли. Никто и никогда. И от осознания этой мысли становится еще больней. Ты один на один с бесконечностью страдания.
Это предельная точка эгоизма: когда душа, растеряв прежнюю память о Красоте, утратив прежние знания о «благе», становится жестокой. Может ли душа творить зло? Может ли она разрушать Красоту? К сожалению, да. Может. Неслучайно, Инь в философии Дао, достигая предела, превращается в Ян, и наоборот. Все, что достигает предела, становится своей собственной противоположностью. Ангел превращается в Демона…
Если ты думаешь, что жизнь — это задача, которую необходимо решить, жизнь кажется тебе сложной. В тот момент, когда ты понимаешь, что у задачи под названием «жизнь» нет решения, тебя охватывает отчаяние. Казалось бы, самое время отказаться от мысли, что перед тобой уравнение… о ведь это бы означало проигрыш! И, не желая проигрывать, ты начинаешь сводить счеты с собственной жизнью. Ты будто вызываешь ее на дуэль. Если не. выиграть, то, по крайней мере, есть шанс не проиграть, погибнуть вместе с врагом… Ты стреляешь в себя, чтобы убить ее. Безумное решение, которое кажется разуму в этот мрачный миг единственно верным…
• Прежде душа принадлежала миру, где правила абсолютная Красота. И теперь душа никак не может поверить в то, что она могла достигнуть конца падения. Она не верит, что этот конец вообще существует, может быть. Она не способна представить себе, что есть та финальная точка, за которой нет ничего. Даже упав, разбившись в кровь, она продолжает жить, она продолжает искать выход.
Красота, которую она ощущала в том, ином мире всем своим существом, была настолько огромной, настолько величественной и всесильной… Как можно поверить в то, что где-то, в какой-то точке мироздания поле ее силы истончается настолько, что его больше нет совсем? Разве у божественной Красоты бывает предел?.. Разве возможно поверить в то, что у бесконечности есть рубеж?
А что если этот рубеж, в действительности, существует?.. Само предположение кажется душе кощунственно, но что она может сказать своему разуму? Что она может сказать своему изнывающему от муки телу? Что она может им сказать?.. А те, в свою очередь, не молчат. И разум, и тело в один голос утверждают: «Все кончено! Это конец!» Душа остается один на один со своей верой. Один на один… И что-то в ней надламывается.
Когда «все хорошо», душа мешает нашему сытому, глупому, бессмысленному, самодовольному счастью. Ей неспокойно, ей необходим полет. Когда же «все плохо», когда мы лишаемся всякой надежды, она мешает нам иначе. Она мешает нам умереть… Но разве ее невозможно обмануть?
• Потерянная душа ищет знаки. Она ищет послания из того — своего мира. Если она права, если ее воспоминания о мире, где правит Красота, не галлюцинации, не фантазии, а правда, то этот мир должен быть и здесь, где-то рядом. И он должен говорить с ней — с душой. Он должен подсказывать ей — как быть, что делать, куда податься, где искать помощи и защиты.
Душа ищет знаки и не замечает, что с ней разговаривают. А с ней разговаривают… Всегда. Душа не одна в этом мире. В этом мире тысячи, миллионы, миллиарды других душ. И среди них есть те, что пришли сюда не только затем, чтобы пройти свои испытания, но и затем, чтобы помогать другим проходить их испытания. Они приходят, чтобы говорить…
Но надо уметь слышать. Надо уметь слушать. Надо быть чувствительным. Надо быть чутким. Когда один человек говорит с другим человеком, они обмениваются информацией. На более тонком уровне в ту же секунду разговаривают их души. Они воркуют, как голуби — вы не можете понять смысл, но вы знаете, что он есть. Но мы слушаем умом, а не сердцем. Ум же человека всегда эгоистичен, он все подвергает сомнению, сопротивляется.
Люди отталкиваются друг от друга, хотя их души так и не успели рассказать друг другу о главном. И часто именно те люди, которых мы отталкиваем с особенной силой, говорят с нами о том, что услышать для нас важней всего…
Анхель Де Куатьэ
ред. shtorm777.ru
