Адольф Гитлер — сон разума
Нерушимая вера Адольфа Гитлера в чудо, в то, что произойдет невозможное и советские войска будут отброшены от стен Берлина, вызывает вопросы и по сегодняшний день.
Историки у которых материалистический взгляд на мир считают, что Гитлер тянул время в надежде на внутренние противоречия, которые якобы раздирали союзников по антигитлеровской коалиции.
Он так и не смог признать, что после оккупации Франции и Польши для руководителей западных стран Сталин стал тем человеком, который может спасти мир от «коричневой чумы», – при каждом, даже самом гиблом, раскладе он, фюрер, был для них хуже и страшней Сталина.
Историки с идеалистическим взглядом выдвинули гипотезу, будто бы фюрер ожидал, что на ход событий окажут влияние сверхъестественные силы. Мол, еще в молодые годы Гитлер заключил договор с дьяволом, и тот в обмен на бессмертную душу предоставил молодому австрийцу власть над миром. И именно вмешательства дьявольских орд из преисподней ждал Адольф Гитлер. Но не дождался – «отец лжи» обманул его, как обманывал многих других на протяжении всей истории человечества.
Обе версии имеют право на существование в рамках постулируемых ими теорий, но в действительности мы никогда не сможем узнать и точно ответить на вопрос, о чем же думал и чего ждал фюрер в последние дни апреля 1945 года перед крушением утопии, строительству которой он посвятил жизнь.
Впрочем, одно не вызывает сомнений: самомнение Гитлера к концу войны было настолько велико, что он лишился последней критичности и уверовал, будто имеет способность одним усилием воли менять ткань реальности.
Много лет Гитлер занимался тем, что гипнотизировал нацию, заставляя немцев терпеливо работать и воевать ради воплощения в жизнь расовой мифологии, – но случилось так, что он сам попал под влиянием этого гипноза, переработав трескучие фразы в мировоззрение.
Достаточно образованным современникам фюрера эта тенденция была очевидна уже в военные годы.
У меняв библиотеке есть небольшая книжка, которая представляет собой когда-то секретный, а ныне растиражированный отчет американской разведки о фюрере и его окружении. Этот отчет был подготовлен в 1942 году, и вывод, сделанный экспертами, можно свести к простому обобщению: сияние вождя заслонило для руководства Третьего рейха объективную реальность, они в действительности вообразили себя апостолами, идущими за Спасителем. Но главное – мессией чувствовал себя и сам Гитлер.
Американские аналитики пишут:
«Многие люди задумывались и спрашивали себя: “Искренен этот человек в своих начинаниях или же он мошенник?” Действительно, даже фрагментарное знание его прошлой жизни дает основание задать этот вопрос, в особенности еще и потому, что наши корреспонденты представили нам множество противоречивых мнений.
Временами кажется почти непостижимым, что этот человек мог быть искренним и совершить то, что совершил в ходе своей карьеры Гитлер. И все же все его бывшие соратники, с которыми мы смогли связаться, а также многие из наших иностранных корреспондентов твердо убеждены: Гитлер по-настоящему верит в свое собственное величие.
Фукс цитирует слова фюрера, которые он сказал Шушнигу во время интервью в Берхтесгадене: “Вы понимаете, что находитесь в присутствии величайшего немца всех времен?”. Раушнингу он как-то сказал: “Но мне не нужно ваше одобрение, чтобы убедить меня в моем историческом величии”. А Штрассеру, который как-то раз взял на себя вольность заметить, что, по его мнению, фюрер ошибается, он заявил: “Я не могу ошибаться. То, что я делаю и говорю, имеет историческое значение”.
Можно привести много такого рода высказываний Гитлера. Охснер очень хорошо сформулировал свое отношение к этому вопросу следующими словами: “Он считает, что никто в истории Германии не был подготовлен так основательно, как он, чтобы привести немцев к верховенству, которого желали все германские государственные деятели, но достичь не смогли”.
В этом отношении фюрер не ограничивает себя лишь ролью государственного деятеля. Он также считает себя величайшим военачальником, как, к примеру, когда говорит Раушнингу:
“Я не играю в войну. Я не позволяю генералам отдавать мне приказы. Война проводится мной. Точный момент нападения будет определяться мной. Будет лишь одно время, которое станет воистину благоприятным, и я буду ждать его с несгибаемой решимостью. Я не пропущу его…”.
Больше того, он также считает себя величайшим из всех германских архитекторов и проводит много времени, вычерчивая новые здания и планируя перестройку целых городов. Несмотря на то что Гитлер не сдал вступительные экзамены в Академию искусств, он считает себя единственным компетентным судьей в этой области. Хотя несколько лет назад он и назначил комитет, состоящий из трех человек, который действовал в качестве окончательного судьи по всем вопросам искусства, но, когда принятые вердикты не удовлетворили его, он распустил комитет и взял на себя его обязанности. Нет никакой разницы, сфера ли это экономики, образования, международных отношений, пропаганды, кинематографа, музыки или женской одежды.
Абсолютно во всех областях Гитлер считает себя неоспоримым авторитетом. Он также горд своей твердостью и непоколебимостью:
“Я – один из самых непреклонных людей Германии за целые десятилетия, возможно, столетия, имеющий более высокий авторитет, чем какой-либо иной немецкий лидер… Но превыше всего я верю в свой успех, я верю в него безоговорочно”».
Эта иррациональная вера в собственную силу и непогрешимость естественным образом перерастает в ощущение всемогущества, которое Гитлер никогда и не думал скрывать от своего окружения. Более того, с какого-то момента он перестал ассоциировать себя с человеком по имени Адольф Гитлер, – он вообразил себя государством. По мнению фюрера, Германия с неизбежностью должна было погибнуть, но высшие силы прислали его на нашу планету для того, чтобы он переломил ход истории и спас немцев от уничтожения.
«Кажется ясным, что он верит в то, что Германии его послало само провидение и что ему надлежит выполнить особенную миссию, – пишут американские аналитики. – Может быть, он не совсем понимает масштаба этой миссии, за исключением того факта, что его избрано для спасения народа Германии и придания Европе другой формы. Только вот как это выполнить, ему тоже не совсем ясно, но это его особенно не волнует, потому как “внутренний голос” сообщает ему шаги, которые необходимо предпринимать. Именно это ведет его избранным курсом с точностью и осторожностью лунатика.
“Я выполняю команды, которые мне дает провидение”.
“Ни одна сила в мире не может теперь сокрушить Германский рейх. Божественное провидение пожелало, чтобы я осуществил выполнение германского предназначения”.
“Но если зазвучит голос, тогда я буду знать, что настало время действовать”.
Именно это твердое убеждение, что ему надлежит выполнить особую миссию и что он находится под руководством и защитой провидения, является причиной того, можно сказать, гипнотического воздействия, которое он имел на немецкий народ.
Многие люди полагают, что это чувство судьбы и миссии пришло к Гитлеру в результате его успешной деятельности. Скорей всего, это не так. «…» оно стало пробиваться в сознание уже во время Первой мировой войны и каждый раз после этого играло доминирующую роль в его действиях. Менд (один из соратников Гитлера), к примеру, сообщает:
“В этой связи вспоминается, как перед Рождеством (1915 год) он вдруг заявил, что мы еще многое услышим о нем. Нам оставалось только ждать, когда сбудется это странное пророчество”.
Сам фюрер поведал о нескольких случаях, которые произошли с ним во время войны, они подсказали ему, что он находится под Божественным провидением. Наиболее поразительны из них следующие:
“Я ел свой обед, сидя в окопе с несколькими товарищами. Неожиданно послышалось, что какой-то голос говорит мне: «Поднимайся и иди туда». Голос звучал так ясно и настойчиво, что я автоматически повиновался, как будто это был военный приказ. Я сразу же поднялся на ноги и прошел 20 ярдов по окопу, неся с собой обед в бачке. Затем я сел и продолжал есть, мой разум снова успокоился. Едва я закончил, как в той части окопа, которую я только что покинул, сверкнула вспышка и раздался оглушительный взрыв. Шальной снаряд взорвался над моими товарищами, и все погибли”.
Потом тоже было предчувствие, возникшее у него в госпитале во время слепоты, якобы вызванной газом.
“Когда я был прикован к постели, ко мне пришла мысль, что я освобожу Германию, что я сделаю ее великой. Я сразу же осознал, что это возможно реализовать”.
«…»
Время шло, и становилось ясно, что Гитлер считал себя Мессией и что именно он избран судьбой, дабы привести немцев к славе. Его ссылки на Библию стали все более частыми, а возглавляемое им движение стало пропитываться религиозным духом. Все чаще сравнивает он себя с Христом, и эти сравнения находят свое место в его разговорах и речах. К примеру, Гитлер мог сказать:
“Когда я приехал в Берлин несколько недель назад и взглянул на него, то роскошь, извращение, беззаконие, распутство и еврейский материализм вызвали во мне такое отвращение, что я чуть не вышел из себя. Я почти вообразил себя Иисусом Христом, когда тот пришел к храму своего Отца и обнаружил, что его захватили менялы. Я вполне могу представить, как он чувствовал себя тогда, когда взял кнут и изгнал их”.
Ханфштенгль вспоминает, что он резко взмахнул кнутом, якобы изгоняя евреев и силы тьмы, врагов Германии и германской чести. «…» отождествление было не с Иисусом Христом Распятым, а с Иисусом Христом яростным, бичующим толпу.
По сути, фюрер мало восторгался Христом Распятым. Хотя он был воспитан в католической вере и во время войны причастился, но сразу же после того раскритиковал свою связь с церковью. Такого Христа Распятого он считает мягким и слабым, неспособным выступить в качестве германского Мессии. Последний должен быть твердым и жестоким, если хочет спасти Германию и сделать ее владычицей мира.
“Мои чувства христианина указывают мне на моего Господа и Спасителя, как на борца. Они приводят меня к человеку, который однажды, в одиночестве, окруженный лишь несколькими последователями, увидел в этих евреях их настоящую сущность и призвал людей бороться против них и который, Боже праведный, был величайшим не как мученик, а как воин. В безграничной любви, и как христианин и как человек, я читал главу, которая рассказывает нам, как Господь наконец поднялся в своем могуществе и взялся за плеть, чтобы изгнать из Храма змеиное племя. Какой же ужасной должна быть борьба против еврейской отравы”.
По прошествии времени становится все более и более ясным, что Гитлер считает себя в действительности «избранным» и что мнит себя вторым Христом, который призван утвердить в мире новую систему ценностей, основанную на жестокости и насилии. Играя эту роль, Гитлер влюбился в самого себя и окружил себя собственными портретами…».
Это звучит, как приговор. Если тиран хочет оставаться у власти, он должен критически относиться прежде всего к самому себе. Но это оказалось абсолютно непосильным делом для Гитлера.
Он и в самом деле считал, что судьба будет снова к нему милостива, что в последний момент небеса разверзнутся и кто-то, высший, даст ему в руки «чудо-оружие» для спасения Третьего рейха. И разумеется, никакой помощи не дождался. Потому что чудес не бывает. Потому что он был не мессией, а обыкновенный человек. Потому что он построил государство и ассоциировал себя с государством, в котором безнравственность и антигуманизм стали нормой.
Вероятно, сидя в своем бункере под Рейхсканцелярией, фюрер думал, что совершает новое восхождение на Голгофу. Потому он и не решился бежать из Берлина – ведь его учили когда-то, что Спаситель должен был пройти свой путь до конца, до окровавленного креста на горе. Именно через самопожертвование и чудесное воскрешение выросло христианство.
Оставшись и принеся свою жизнь в жертву суровым языческим богам Тысячелетнего рейха, Гитлер надеялся на такое воскрешение. Но иллюзия развеялась, сон разума закончился, и Гитлер отправился прямиком в бездну.
А в бункере начались танцы…
А.Первушин
ред. shtorm777.ru
