Гетти Грин. Жадные люди
Генриетта Хоулэнд «Гетти» Грин (рожд. 21 ноября 1834 г. — смерть 3 июля 1916 г.) — предприниматель из Америки. 1998 год — журналом «Американское наследие» был составлен топ-лист самых богатых людей США XX столетия. В него вошли 39 мужчин и одна женщина – Генриетта Грин, которая прославилась на весь мир своей жуткой скупостью и стяжательством.
Она была единственной женщиной, которая смогла подчинить собственным интересам биржевой мир на Уолл-стрит. Как биржевой делец, сумела сколотить состояние, исчислявшееся сотнями миллионов долларов. Как финансовому аналитику Нью-Йорка, ей не было равных. Однако играть она была вынуждена в сугубо мужском мире и по правилам, установленным дельцами-мужчинами. Не оттого ли они прозвали ее «ведьмой с Уолл-стрит»?
Происхождение. Ранние годы
Впрочем, что такое презрение, ей довелось узнать еще в детстве. Девочки из почтенных семей (а именно к такому принадлежала семья Робинсон из Массачусетса) задирали носы, встречаясь в воскресной школе с внучкой старого Гедеона Робинсона – дурнушкой Гетти. Да и как было поступать иначе, если эта девчонка, вместо того чтобы учиться хорошим манерам, танцам и вышиванию, как положено приличным девочкам, бегает хвостом за своим вечно всклокоченным дедом. Он в порт на корабль китобойной флотилии – и она за ним; он в лавку, торгующую китовым жиром, – и она туда же. Дед, понятно, занимается делами, контролирует свою флотилию и продажу китов. А она, девчонка, что делает на кораблях и в лавках? От нее же потом китовым жиром воняет…
Но еще хуже становится, когда эта гордячка вдруг выдает на уроке арифметики: «Сегодня акции судоходных компаний взлетели на бирже, а акции железных дорог упали!» Да какое дело приличной девочке до всех этих сложных цифр?! Им и надо-то научиться платить слугам и закупать провизию в дом.
А вот Гетти, вместо того чтобы вышивать крестиком, с 7 лет читала деду газетные сводки с бирж Нью-Йорка и Бостона. В 8 лет Гетти уже смогла открыть свой первый счет в банке, куда каждый месяц вносила по 10 шиллингов. В 13 лет отец, так-же владелец акций китобойной флотилии и торговец китовым усом и жиром, с легким сердцем доверил ей вести всю семейную бухгалтерию, причем она не только составляла финансовую отчетность, но и проверяла судовые журналы, бегая по кораблям, встречаясь с капитанами и матросами. Вот уж точно – подходящее занятие для барышни!..
Ведьма с Уолл-стрит
Однако Гетти это нисколько не смущало. К 20-ти годам она точно знала, чего хочет, – больших денег. И не чтобы купить платье или колье с бриллиантами. Гетти грезила о другом – она мечтала начать играть на бирже, самой творить все эти столбцы в газетах, упоительно рассказывающие, какие акции упали, а какие выросли. И Гетти точно знала – ее акции всегда будут расти!
Вот только, чтобы играть, был необходим начальный капитал. Но его ни дед, ни отец никогда бы ей не дали. Как и все мужчины, они попросту не верили, что женщина способна вести серьезный бизнес, тем более играть на бирже. И Гетти стала копить каждый цент. И хотя отец платил ей хорошие деньги за ведение бухгалтерии, упрямая Гетти перестала покупать себе и модную одежду, и вкусную еду. Когда ей дарили подарки, она относила их в магазин, чтобы продать хоть за полцены. Когда звали в гости, отказывалась – не пойдешь же с пустыми руками. И соседи все чаще отворачивались от явной кандидатки в старые девы, высохшей от недоедания и одетой в обноски. Однако Гетти и это не смущало.
Как-то раз отец дал непутевой дочери тысячу долларов, чтобы она все-таки купила себе приличную одежду и не позорила его. Гетти послушалась и поехала в Нью-Йорк за покупками. Но ее бедное биржевое сердце не устояло: она отправилась на Уолл-стрит и на всю наличность, включая папашину тысячу, купила акции. Но когда она возвратилась из Нью-Йорка домой такой же оборванкой, как и была, папаша в сердцах проорал: «Ты почему не приоделась? И где деньги?!» – «На Уолл-стрит!» – ответила дочурка. «Да чтоб ты сама там осталась, ведьма с Уолл-стрит!» – гаркнул папаша. Так возникло смешное и зловещее одновременно прозвище Гетти.
Борьба за наследство
Впрочем, для большой игры на бирже нужны не просто деньги – большие деньги! Тут как раз скончался дед, но… Гетти с ужасом узнала, что он не оставил ей ни цента. А она так любила старика!.. Потом, в 1865 г., умер папаша. Но и он отписал дочке не имеющиеся 6 млн., а только 900 тыс. Для крупной игры – жалкие крохи… Тут, правда, в мир иной отправилась тетка. Однако ее завещание оказалось до такой степени запутанным, что обозленная Гетти решилась на роковой шаг. Да она попросту не могла поступить по другому! Гетти подделала завещание и… попалась.
Спасло то, что следствие и само запуталось в деле о ее наследстве. Но чудачка и тут смогла подлить масла в огонь. Она заявила, что город просто не желает отдать ей положенные деньги. Как будто город, а не она оказалась в безвыходном положении. Ведь время идет, ей уже стукнул тридцатник, а она все никак не может начать свою Большую игру!.. Гетти ведь не собирается стать транжиркой, как все эти добропорядочные горожане. Она вообще не будет ничего тратить на себя – только на биржевую игру! И она всем докажет, что женщина куда талантливей в такой игре, чем мужчина!
В Англии
Словом, Гетти хлопнула дверью, оставив суд разбираться. И последним, что она услышала от разгневанных горожан, был вопль: «Старая дева! Ведьма!» Вот подлецы! А она еще мечтала учредить в этом городке биржу! Нет уж – Гетти поедет туда, где биржевое дело – занятие уважаемое. И Гетти отправилась в Англию. Удивительно, но там фанатку биржи ждала удача. Она не только смогла выгодно вложить имеющиеся у нее американские акции, но и в июле 1867 г. выскочила замуж за делового партнера своего покойного папаши – Эдварда Генри Грина – и родила дочку и сына. Но все-же в старой доброй Англии Гетти не хватало размаха. Жизнь казалась пресной. Душа миссис Грин стремилась на Уоллстрит – туда, где возможны биржевые спекуляции, не сдерживаемые ни законом, ни светской моралью. И в 1875 г., забрав семью, блудная Гетти возвратилась в США.
Биржевая фанатка
И началась Большая игра. Теперь Гетти безжалостно, твердой рукой ворочала акциями недвижимости, железнодорожных компаний, занималась скупкой правительственных и муниципальных облигаций, не брезговала даже ссудой денег в рост. Каждый год приносил ей миллионы прибыли. И ее теперь вовсе не коробили вопли биржевых дельцов: «Ведьма с Уоллстрит!» Она лишь ухмылялась, вспоминая, что и папашка называл ее так же. Но тогда это прозвище было неким авансом – теперь же она его полностью оправдывала.
Но посреди финансовых побед выяснилось, что муженек Грин стал беззастенчиво обворовывать удачливую женушку через подставные фирмы. Вот когда Гетти похвалила себя за то, что в свое время смогла настоять на заключении брачного контракта, по которому муж не имел право на ее деньги. Так что, узнав о воровстве, Гетти в 1885 г. развелась с обманщиком.
Жадность вторая натура
У дочки Сильвии, бывшей при маме в Нью-Йорке, характер был тихим. Жила она замкнуто. Возможно причиной мог быть врожденный дефект ступни. Заговорить о помощи докторов в разговоре с матерью было не только занятием бесполезным, но и небезопасным. Даже принципиальный намек на возможность ненужных затрат мог ее привести в бешенство. Больше всего на свете ведьма с Уолл-стрит не переносила три группы людей — налоговых инспекторов, адвокатов и докторов. Тех, кто всегда норовил залезть в ее карман.
Несмотря на вынужденную нелюдимость, Сильвия смогла сотворить маленькое чудо. Она вышла замуж! Избранник ее был обедневший аристократ Мэттью Уилкс с довольно заметной разницей в возрасте, 30 лет. Может быть, Мэттью мечтал поправить свое положение, женившись на хромоножке? Он не мог не знать, кто ее мать.
Мамаша благословила дочку, вместе с тем настойчиво попросив Уилкса подписаться под тем, что он никогда не станет претендовать на деньги и прочее имущество Сильвии. Пусть любит жену за то, какая она есть, а не за мамины миллионы. Так, Гетти, выступила сторонником настоящих чувств. Она — за любовь. «Будь прокляты эти деньги!»
В анналы городской истории Нью-Йорка конца XIX столетия вошел случай с сыном Нэдом.
«Сэкономить цент – значит заработать его!» – учила она теперь сынишку Эдварда. Экономия, а верней, жадность постепенно стали второй натурой биржевой фанатки. Она не пользовалась ни газом, ни горячей водой. Носила одно и то-же черное платье, грязное и нечищеное. Да она и сама редко мылась, вместо посуды обедала на вчерашней газете, выброшенной каким то жильцом, питаясь позавчерашними пирожками за 15 центов или овсянкой, которую заливала водой, а потом «варила», выставив на общую батарею в коридоре. Жила она в самых дешевых пансионах, поговаривая, что денег на жуткий налог на недвижимость у нее нет.
«У меня нет ни цента! Все вложено в бизнес!» – говорила она, когда Эдвард сломал себе ногу катаясь на санках. Немного подумав, мамаша решает, что закрыть вопрос можно «малой кровью». Бесплатные лечебницы для нищих. Это то, что нужно. Генриетта берет сына за руку и своим ходом (транспорт очень дорогое удовольствие) идет в ближайшую больниwу для малообеспеченных нью-йоркцев.
В первой лечебнице для нищих ее узнали и указали на дверь. Во второй так-же. Сцепив зубы, мамаша купила сынишке обезболивающее (разумеется, недорогое), потому как его крики начали уже привлекать внимание прохожих, и они обошли еще несколько лечебниц, доступных для бедняков. Результат тот же — о бесплатной медицинской помощи Гетти, каждое слово которой ловили брокеры с Уолл-Стрит, может и не мечтать. Тут и поведение докторов может вызвать недоумение. А как же клятва Гиппократа? Ребенка то, жалко… Но «коса нашла на камень».
Напрасно потыкавшись, Генриетта Грин стала лечить сына подручными средствами. Мальчик терял сознание от боли. Все это длилось довольно долго. В результате — ампутация выше колена и (дешевый) пробковый протез, плюс вполне еще приличные костыли…
Как правило, когда очередной делец, которого она обобрала, подавал на нее в суд, Генриетта Грин приходила на разбирательство в рваных чулках и, демонстрируя их присяжным, говорила: «Вот в чем хожу! Откуда ж мне взять деньги, что с меня требует этот лощеный господин?» И она делала указующий жест в сторону хорошо одетого истца. Дело, ясно, решали в ее пользу. И только адвокаты истца шипели вслед: «Ведьма с Уолл-стрит!» Не потому ли Гетти так ненавидела адвокатов? Как-то раз, когда ее спросили, зачем ей нужна лицензия на ношение оружия, Гетти решительно ответила: «Чтобы отстреливаться от адвокатов. А разбойников и грабителей я не боюсь».
В качестве офиса она пользовалась теми местами, куда ее пускали посидеть. Частенько садилась прямо на полу в банках, где были ее счета, раскладывала бумаги и… делала миллионы. Кстати, о бумаге – в магазинах и на улицах она подбирала листочки, выброшенные открытки, обрывки счетов, чтобы на обороте их записывать свои денежные расчеты. Зато на бирже она могла щедрой рукой скупать акции на миллионы долларов. Часто она изобретала собственные биржевые системы. Иногда они приносили убыток, но, увлеченная своими опытами, Генриетта Грин не расстраивалась. «Завтра возьму втрое!» – говорила она. И брала!
Однако и у ведьмы была Любовь. Серенькая, беспородная и плохо остриженная крохотная собачонка, часто кусавшая всех без разбора. Немудрено, что Гетти посоветовали выбросить псину вон. Но ведьма лишь головой покачала: «Никогда! Она единственная любит меня, не думая о том, бедная я или богатая». Так что на свою собачку Гетти денег не жалела. А вот себе самой в 1916 г. отказала в средствах на операцию. Понадеялась, что само пройдет. Не прошло. Еще бы – ей же было 81 год!
ред. shtorm777.ru
