Мистер Чудовище — Дэвид Берковиц
«Сын Сэма» на протяжении 12-ти месяцев держал город в тисках страха. Кем он был, этот свихнувшийся мерзавец с детским лицом, рыскавший по улицам Нью-Йорка в поисках невинных жертв?
Днем Дэвид Берковиц был неприметным почтовым служащим, таким себе пухленьким херувимчиком, холостяком, тихо и незаметно проживающим в небольшой квартирке нью-йоркского пригорода.
Но когда наступала темнота он становился сущим дьяволом, сумасшедшим, который называл себя «Сыном Сэма», жутким и таинственным маньяком. Больше года, начиная с июля 1976, курчавый убийца без устали вел охоту за юношами и девушками, чья «вина» заключалась в том, что они были красивыми, молодыми и невинными.
Прозванный вначале «убийцей 44-го калибра» (по типу оружия, которое он применял), Берковиц за время своего разгула застрелил 6 человек и тяжело ранил 7.
Пятеро из убитых им были темноволосыми женщинами. Этот факт вызвал такую панику, что перепуганные дамы начали одевать светлые парики, чтобы хоть как-то защитить себя, потому как полиция в течении долгого времени не могла поймать преступника. Самый тщательный розыск в истории Нью-Йорка был безрезультатным. Причин тому хватало. Во-первых, преступник явно действовал наугад, без всякой системы; во-вторых, мотивы убийств попросту отсутствовали.
Город был перепуган не только самими убийствами, но и странными письмами, которые 24-х летний Берковиц посылал в полицию и крупные газеты. Он издевался над попытками власти поймать его, предупреждал: «Я обязательно вернусь», — и откровенно хвастался: «Я обожаю охотиться. Рыскать по улицам в поисках добычи — вот это мне по вкусу».
Револьвер в пакете
1977 год, июль — Нью-Йорк оказался, по выражению одной газеты, «потрясенным городом». Люди жили в постоянном страхе перед таинственным маньяком.
Внешне в действиях убийцы вначале не было ничего особенного, тем более что для Нью-Йорка насилие — одна из привычных черт жизни.
1976 год, 29 июля, раннее утро – 18-ти летняя красавица Донна Лауриа сидела в автомобиле возле шикарного дома своих родителей в Бронксе. Рядом с ней был парень по имени Джоди Валенте. Когда девушка открыла дверцу автомобиля, из-за дерева вышел какой-то мужчина. Он вынул из коричневого бумажного пакета, который у него находился в левой руке, револьвер, немного присел, держа оружие обеими руками, и три раза выстрелил. Девушку он убил наповал, а молодого человека ранил.
Полиция была озадачена бессмысленным убийством. Однако такого рода случай в Нью-Йорке навряд ли бы мог претендовать на громкую сенсацию. Несколько дней спустя имя Донны исчезло со страниц газет.
Ужасная череда
Никто и предположить не мог, что несколько месяцев спустя убийство Донны Лауриа вспомнит весь город. Неизвестный налетчик не проявлял себя до 23 октября. Тем днем он стрелял по людям, находившимся в припаркованном автомобиле в районе Флашинг города Квинс. В этот раз обеим его жертвам, можно сказать, повезло. 20-ти летний Карл Денаро, который на следующий день собирался поступать на службу в ВВС США, был тяжело ранен в голову, но выжил. Его подруга Розмари Кинан, 18-ти лет, дочь полицейского детектива, на счастье, не пострадала.
И снова баллистическая экспертиза показала, что злодей использовал револьвер 44-го калибра. Но это, к сожалению, не насторожило экспертов управления полиции. В 1970-х годах в Нью-Йорке регистрировали около трех десятков убийств в неделю. Перегруженная повседневной работой полиция не обратили внимание на явное сходство двух преступлений: один и тот же тип оружия; все жертвы были молодыми и сидели в припаркованных машинах; в обоих случаях преступник действовал или глубокой ночью, или ранним утром.
Еще две молодые женщины пострадали от пуль, когда убийца в очередной раз взялся за оружие. Одна была убита, а вторая обречена провести остаток жизни в инвалидной коляске.
И только после того, как неизвестный почитатель 44-го калибра убил еще одну женщину — секретаршу Кристин Фреунд, 26-ти лет, полиция в конце концов поняла, что все эти нападения связаны между собой.
Убийство в марте болгарской эмигрантки Вирджинии Воскеричян окончательно сделала этот факт очевидным: она также была убита в припаркованном автомобиле.
Встревоженные власти города в срочном порядке создали специальное подразделение по поимке обладателя смертоносного револьвера. Однако даже отработав сотни версий, сотрудники уголовного розыска не выяснили ни личность убийцы, ни мотивы убийств.
Рождение «Сына Сэма»
Ситуация изменилась после очередного нападения 17 апреля 1977 г. Убиты были студентка Валентина Суриани и ее приятель Александр Исо. В этот раз Берковиц оставил на месте преступления не только два трупа молодых, в самом расцвете сил людей, но и наглое письмо на четырех страницах.
Это послание ознаменовало рождение «Сына Сэма».
В своем письме свихнувшийся маньяк сообщал, что он «глубоко оскорблен» тем, что пресса называет его женоненавистником. Он писал: «Ничего подобного! Но я — чудовище. Я «Сын Сэма». Я — маленькое отродье «Папаши Сэма», который любит пить кровь. «Иди и убивай», — приказывает он мне. Я живу на волне другой длины, чем все остальные: я запрограммирован убивать. Остановить меня можно лишь убив. Предупреждаю всех полицейских: если встретите меня, стреляйте первыми, стреляйте на поражение. В противном случае не попадайтесь на моем пути — я убью вас!»
В конце письма он повторял свою угрозу: «Я вернусь! Я вернусь!» И подпись: «Искренне ваш, мистер Чудовище».
Городские власти запретили публиковать это послание.
30 мая маньяк, нагнетая страх в обществе, изменил тактику. Он написал прямо в редакцию газеты «Нью-Йорк Дейли Ньюс» известному публицисту Джимми Бреслину. Это письмо, еще более циничное чем первое, опубликовали на следующий день, оно вызвало в городе панику — именно панику, которой «Сын Сэма» и добивался.
Начиналось письмо так:
«Привет из трущоб города Нью-Йорка, провонявших собачьим дерьмом, блевотиной, прокисшим вином, мочой и кровью! Привет из сточных труб города Нью-Йорка, которые проглатывают все эти деликатесы, когда уборочные машины смывают их с улиц! Привет из трещин и щелей на тротуарах города Нью-Йорка! Привет от насекомых и прочей нечисти, обитающей в этих щелях и питающейся кровью убитых, что просачивается туда!»
Преступник предупреждал Бреслина, чтобы тот не обманывался и не думал, что он, «Сын Сэма», закончил свою «работу».
«Мистер Бреслин, не думайте, что если вы не слышали некоторое время обо мне, то я отправился на покой. Нет, я все еще здесь. Как зловещий призрак в ночи, жаждущий, голодный, почти не отдыхающий, полный желания порадовать Сэма… Я обожаю свою работу… Сэм — жадный парень. Он не разрешит мне остановиться, пока не напьется крови до отвала».
На обратной стороне конверта была надпись:
«Кровь и Семья, Мрак и Смерть, Абсолютный Порок, 44-й калибр».
Впечатление было таким, словно свихнувшийся «Сын Сэма» писал свое послание из глубин самого ада.
25 июня убийца нанес еще один удар, тяжело ранив сидевших в припаркованном автомобиле молодую женщину и ее возлюбленного.
Потому как полиция оказалась бессильной и неспособной схватить убийцу, начали создаваться группы граждан-мстителей. Когда в Бруклине, к примеру, попался хулиган с револьвером большого калибра, толпа чуть было не повесила его на фонарном столбе. Полиции понадобилось немало усилий что бы спасти парня от рук готовых на все линчевателей-добровольцев.
А тут еще подошли дни, когда все — от завсегдатаев замызганных баров Бронкса до посетителей элитных бизнес-клубов Манхэттена — обратили внимание на календарь. Запуганные жители Нью-Йорка задавались вопросом: будет ли «Сын Сэма» «отмечать» черную годовщину своего первого нападения 29 июля 1976 года?
Дэвид Берковиц, конечно, был мерзавец, но отнюдь не дурак. Он хорошо понимал, что все полицейские будут этой ночью начеку. Потому он не стал устраивать никаких кровавых «празднеств» по поводу своего «юбилея».
Но его болезненная жажда крови не могла долго быть без удовлетворения.
Дэвид Берковиц отметил «юбилейчик» на следующую же ночь, застрелив Стсйси Московиц и тяжело ранив ее приятеля Роберта Вайолейна, когда они находились в припаркованном автомобиле в Бруклине.
Нью-Йорк буквально парализовал страх. Появлялось все больше желающих быстро и на месте расправиться с любым подозрительным человеком, с любым возможным «Сыном Сэма».
И все-же время кровавого разгула Берковица неумолимо катилось к закату — в основном благодаря прихоти судьбы и удачному для полиции стечению обстоятельств.
Дэвид Берковиц — путь в ад
Но кем же был тот человек, о мерзких деяниях которого писали все СМИ от одного американского побережья до другого? Появился он на свет незаконнорожденным 1 июня 1953 г. в Бруклине, Нью-Йорк. Его усыновила супружеская пара Натан и Перл Берковицы. Это были неустанно трудившиеся «синие воротнички», сделавшие все что было в их них силах, чтобы у Дэвида было нормальное детство. В школе он учился не хуже других, чувствовал себя на равных с одноклассниками и товарищами по баскетбольной команде. Но, как выяснилось потом, никаких сердечных увлечений у него не было, первая мальчишеская любовь обошла его стороной.
Когда Дэвиду было 14 лет, его приемная мать скончалась от рака. Для подростка это было трагедией, от которой он не смог полностью оправиться до конца своих дней.
В 18 Дэвид, который с ранних лет обожал униформу, решил пойти в армию. Была тому и еще одна причина – он хотел досадить приемному отцу, который женился во второй раз. Несмотря на запрет отца, Берковиц-младший настоял на своем и в июне 1971 г. надел военную форму.
Прослужил он три года в сухопутных войсках.
Служба Дэвида проходила весьма гладко, если не считать нескольких мелких дисциплинарных взысканий. Кстати, в армии он изменил свои религиозные взгляды и от иудаизма перешел к христианству. Причем перешел до такой степени основательно, что пытался обратить в новую веру солдат-сослуживцев и жителей города, где одно время проходил службу.
Возвратившись в Нью-Йорк поздней осенью 1974 г., Дэвид Берковиц нанялся охранником в частную фирму. Поселился в квартире приемных родителей. В скором времени после его возвращения на гражданку произошли события, которые, может быть, повлияли на превращение рыхловатого, религиозно настроенного молодого человека в свихнувшегося «Сына Сэма». Во-первых, его приемный отец, отношения с которым так и не наладились, вышел на пенсию и уехал во Флориду. Во-вторых, в результате поисков своей настоящей матери Дэвид выяснил, что он незаконнорожденный.
Это открытие привело к тому, что Берковиц постепенно впал в депрессию и превратился в мрачную личность. 1976 год, февраль -за шесть месяцев до совершения первого убийства, он переехал из своей квартиры в Бронксе в соседний район. Потом оказался в 25 милях от города, в Йонкерсе. Тогда же Берковиц поступил на службу в американское почтовое ведомство.
Роковая ошибка
Спустя 10 дней после убийства Стейси Московиц Дэвид, как обычно, сортировал письма в своем почтовом отделении.
А в это время в полицейском управлении Ионкерса раздался телефонный звонок от детектива Джеймса Джастаса из десятого полицейского участка в Бруклине.
Джастас, ветеран нью-йоркской полиции, занимался выявлением и опросом владельцев машин, которые парковали свои автомобили рядом с местом убийства Стейси Московиц. Это была скучная и рутинная работа, но Джеймс, опытный полицейский, понимал ее необходимость.
Несколько его звонков владельцу 4-х дверной модели «галакси» 1970 г. выпуска, которая была припаркована в день убийства недалеко от места преступления, оказались безрезультатными. Потому он и решил обратиться к коллегам из Йоккерса с просьбой разыскать владельца этого автомобиля, некоего Дэвида Берковица, и попросить его связаться с 10-м участком.
По телефону Джастас вышел на оператора диспетчерского пульта полиции Ионкерса, женщину которую звали Вит Карр. Он объяснил ей суть своей просьбы. И тут полицейскому повезло: оказалось, что семья Вит Карр знакома с Берковицем. Стоило лишь детективу назвать эту фамилию, Карр без раздумий заявила: «Он из тех парней, которые вызывают подозрение». Рассказала о странных вещах, которые вытворял этот человек: он застрелил из револьвера 44-го калибра ее собачку, посылал письма с угрозами ее отцу, которого звали… Сэм.
Джастас немедля доложил об этом разговоре своему начальству. Там его сообщение вначале особого восторга не вызвало: полиция была завалена бесполезной информацией о множестве возможных «сыновей Сэма».
И все-же было решено допросить Берковица. И на следующий день детективы Эд Зиго и Джон Лонго отправились в Йонкерс.
Когда они нашли дом на Пайн-стрит, где находилась нужная им квартира, то заметили у тротуара разыскиваемый автомобиль и подошли, чтобы осмотреть его. Через окно салона детективы увидали на сиденье охотничью сумку с торчащим из нее прикладом какого-то ружья. Открыв дверцу машины, они нашли в «бардачке» конверт, адресованный Тимоти Дауну, заместителю инспектора полиции, который возглавлял поиск маньяка-убийцы.
Зиго вскрыл конверт и достал оттуда письмо, которое Берковиц, судя по всему, хотел оставить рядом с трупом своей очередной жертвы. В письме маньяк обещал новые преступления, в том числе массовый расстрел посетителей фешенебельного ресторана на восточном берегу Лонг-Айленда.
Так полиция наконец вышла на «Сына Сэма».
Зиго тут же вызвал спецподразделение. Полицейские кинулись оформлять ордер на обыск в квартире Берковица. Но никаких формальностей в этот день не понадобилось.
Около десяти часов вечера из подъезда дома вышел ночной разбойник собственной персоной, одетый в джинсы, коричневые ботинки и белую рубашку с короткими рукавами. В руках он держал бумажный пакет, в котором полицейские обнаружили револьвер 44-го калибра.
Берковиц был до такой степени беспечным и самоуверенным, что подошел к автомобилю прогулочным шагом, даже не потрудившись оглядеться. Открыл дверцу, сел за руль, включил зажигание и только тогда поднял голову.
15 полицейских стволов в упор глядели на него. Раздалась команда: «Полиция! Не двигаться!» Берковиц мрачно улыбнулся и сказал: «О’кей… Вы поймали меня. Что же вы явились так поздно?»
Все, кто присутствовал при аресте Дэвида Берковица, отмечали, что он встретил этот роковой поворот судьбы с холодной отрешенностью. После задержания он был доставлен в полицейское управление.
Слухи о том, что «Сына Сэма» в конце концов взяли, распространился так быстро, что к прибытию машины с Берковицем репортеры уже были у здания полиции. Но вместо закованного в наручники злодея с дикими, налитыми кровью глазами они увидали улыбающегося молодого человека, внешне невинного, как ягненок.
А между тем за этой беспечной улыбкой скрывалась исключительно опасная личность.
Допрос начали спустя шесть часов после ареста. И даже многое повидавшие полицейские были поражены степенью извращенности сознания человека, находившегося перед ними.
Дэвид Берковиц прежде всего заявил, что за все совершенные им преступления должен отвечать Сэм — именно он заказывал их.
«Кто такой Сэм?» – задал вопрос Рональд Айелло, начальник отдела по расследованию убийств прокуратуры Бруклина.
«Мой хозяин», — последовал ответ. Позднее выяснили, что конкретно убийца имел в виду своего соседа Сэма Карра, того самого, чья собачка причиняла своим лаем ему беспокойство.
«Не могли бы вы ссказать, каким образом вы получали такие заказы или приказы?» — спросили детективы.
«Сэм как правило отдавал приказы через свою собаку. В действительности это не собака. Это существо только выглядит как собака. Оно внушало мне мысль, куда идти. Когда я получал такой сигнал, я не имел понятия, кого в этот вечер убью. Но я интуитивно узнавал свои жертвы».
В первый раз Берковица допрашивали почти два часа, выжимая из него признания во всех преступлениях. После он был отправлен в больницу для психиатрической экспертизы.
Будучи в больнице, Дэвид Берковиц ответил на тайно переданное ему письмо журналиста газеты «Нью-Йорк пост» Стива Данливи. В своем ответе он пишет о Сэме как об «одном из посланников сатаны», о «силе, которую не может себе представить самая необузданная фантазия». «Сэм не принадлежит к роду человеческому», — написал он.
«Убивая, — вещал Берковиц, — я в действительности спасал множество других человеческих жизней…
Люди жаждали моей крови, но никак не хотели выслушать то, что я должен был им сказать. Есть и другие «сыновья». Боже, помоги человечеству!»
Упоминая в своих откровениях о других сумасшедших убийцах, среди которых якобы есть и частные сыщики, и писатели, и даже служащие правоохранительных органов, Берковиц имел в виду, что он не одинок, что он является только одним из служителей некого демонического культа.
Тем не менее на судебном процессе, который все-же состоялся, Берковиц признал всю полноту своей вины.
Но д-р Дэвид Абрахамсон, единственный психиатр, признавший Дэвида Берковица после ареста вполне вменяемым, заявил, что «Сын Сэма» убивал вовсе не под влиянием сатаны. Его толкал на убийство глубокий страх перед женщинами.
«Он был неспособен общаться с женщиной как обыкновенный мужчина, встречаться с ней, иметь половые отношения, — пояснил свою мысль Абрахамсон. — Это не для него. Я считаю, что он глубоко презирал женщин. Он очень, очень опасен для общества».
ред. shtorm777.ru
